В реальных планах Монголии, скорее всего, строительство ГЭС Эгийн-гол

По ГЭС Эгийн-гол в бассейне реки Селенги уже есть ТЭО (технико-экономическое обоснование), ОВОС (оценка воздействия на окружающую среду), есть начальные подготовительные строительные работы, договор на миллиард долларов с китайским Эксимбанком (подписан, но пока заморожен). По проекту ГЭС Эгийн-Гол у Монголии все серьезно. Его можно возобновить в любой момент.

Иркутские ученые приступили ко второму этапу научных исследований по оценке воздействия гидроэнергетических объектов, которые планирует построить Монголия на Селенге. Заказчиком выступает «Центр развития ВХК» Минприроды РФ.

Научный руководитель ИНЦ СО РАН Игорь Бычков сообщил 6 февраля на пресс-конференции, что задача второго этапа НИР – подготовить объективные результаты для президента РФ Владимира Путина, «для принятия решений по взаимодействию с руководством Монголии». «Второй этап должен показать влияние гидрологического режима на экологическую ситуацию в дельте Селенги и на экосистему Байкала. Необходимо дать осторожное, но очень ответственное заключение, будет ли это влияние катастрофическим, или это будет влияние, с которым экосистема Байкала может справиться. На сегодня такого ответа нет, 65% угроз мы пока не можем определить», – подчеркнул академик.

Проект #СпасиБайкал обратился с вопросами к завлабораторией гидроэнергетических и водохозяйственных систем ИСЭМ СО РАН, доктор технических наук Вячеславу Никитину, который и руководит этими исследованиями. По его словам, второй этап НИР по госконтракту растянется почти на весь этот год: отчет должен быть передан заказчику до 1 ноября. Но в мае-июне иркутские специалисты должны получить отчеты от соисполнителей, среди которых, например, бурятский Институт общей и экспериментальной биологии СО РАН (занимается оценкой влиянию ГЭС на экосистемы).

— Вячеслав Михайлович, вы уже приступили ко второму этапу НИР?

— Да. Сейчас согласовывается и уточняется программа и этапы работ, взаимодействие с соисполнителями. Мы на начальной рабочей стадии второго этапа. По сути, это будет продолжение предыдущей работы. Основные задачи ясны, никаких особых секретов нет, а детали внутреннего взаимодействия не так важны.

— Вы говорили ранее, что возможно привлечение международного партнера, французской кампании EdF. Она будет участвовать?

— Нет, но этого и не предполагалось. Мы говорили о том, что, возможно, продолжение этой работы выльется еще и в отдельную работу. И мы поддерживаем в этом смысле руководство Минприроды (международный департамент). Они говорили, что хорошо бы посмотреть на вопрос как на базе наших исследований, так и основываясь на международных методиках и стандартах оценок, принятых за рубежом. Например, по стратегической экологической оценке. Мы предполагали такое взаимодействие. Если поддержка в этом году будет, и мы примем участие в выполнении такой работы, то международные организации там наверняка появятся. Эксперты – как минимум. Но в текущей работе – только российское участие. Ведь цель сформулирована как «влияние возможных воздействий ГЭС в границах РФ». Нам важно сейчас получить наши собственные оценки, а также количественные и качественные представления, чтобы быть готовыми к обсуждению с монгольской стороной и привлекаемыми ими международными организациями.

— Монгольская сторона пока что тоже не участвует, так ведь?

— Они политически поддерживают подобное сотрудничество. По крайне мере, подчеркивают это уже года четыре на совместных встречах и совещаниях. Надо сказать, что некоторый прогресс есть. В рамках проекта MINIS исследования по ГЭС «Шурэн» и водоотводу «Орхон – Гоби» выполняются с участием Всемирного банка. Требования банка, как вы знаете, предусматривают и проведение общественных слушаний в России, которые вроде бы намечены на конец марта.

Но, честно говоря, я не понимаю всеобщего возбуждения по поводу этих слушаний. Там ведь будет обсуждаться проект Технического задания (ТЗ), а не проект самой ГЭС. К такому нужно относиться спокойнее. Я знаю, что Всемирный банк прислушивается. Наверное, после слушаний они запротоколируют замечания, и это будет как-то учтено в окончательном варианте ТЗ. Но пока за два года, что идет обсуждение ТЗ и самих слушаний, каких-то заметных изменений в этот документ внесено не было. В ТЗ имеется только один небольшой параграф под названием «воздействие на нижний бьеф». По этому разделу мы и работаем в рамках нашей НИР, понимая, что никто, кроме нас самих, так детально не посмотрит на все возможные последствия от монгольских ГЭС для нашей территории.

— Ситуация с проектами в рамках MINIS в целом понятна. Но есть ведь еще ГЭС «Эгийн-гол». В протоколе 20-го заседания российско-монгольской межправкомиссии написано, что сторона России «полагает необходимым организовать совместную работу по комплексной оценке влияния ГЭС Эгийн-гол… на окружающую среду, включая уникальную экосистему озера Байкал». И что в первой половине 2017 года по этому вопросу могут пройти консультации экспертов. Вы будете участвовать?

— Мы принимали участие в подготовке проекта Протокола. Как вы знаете, по законодательству Монголии, в котором юридически определены речные бассейны в этой стране, бассейн притока Селенги – реки Эгийн-гол – является внутренним и к трансграничному бассейну Селенги не относится. Они отстаивают свою позицию, хотя мы и возражаем, что такой подход не соответствует международным стандартам и собственно бассейновому подходу. При этом мы прекрасно понимаем, что проект ГЭС «Эгийн-гол» является на сегодня наиболее подготовленным к реализации. По нему еще в 2015 году уже было выполнено ТЭО. Более того, тогда даже была произведена оценка воздействия этой станции на окружающую среду (ОВОС). В этой работе принимала участие французская кампания Tractebel Engineering. Два года назад эта кампания сделала оценки влияния ГЭС Эгийн-Гол на гидрологические режимы реки Селенга и озеро Байкал. И оценила это влияние как незначительное.

Мы уже высказывали некоторые сомнения по результатам этого ОВОС. Там была даже цифра – влияние на озеро Байкал составит 0,12%. Они очень элегантно так сравнивали годовой приток Селенги с общим объемом Байкала, что весьма забавно. Нам удалось чуть подробнее познакомиться с их отчетом. И я скажу, что с этим влиянием они достаточно вольно обращаются. На наш взгляд, это некорректный подход. Как можно сравнивать общий объем Байкала с годовым стоком Селенги? Надо смотреть приходную и расходную часть водного баланса, так называемый полезный приток. Вот в нем на Селенгу приходится порядка 48% всего ежегодного притока в Байкал, из этой доли 41% от стока Селенги или около 20% от стока в Байкал приходится на Монголию. А уже доля реки Эгийн-гол там будет более 5%. То есть влияние будет явно значительнее, а в отдельные месяцы может быть и еще выше. Кроме того, явно недостаточно рассматривать только средние многолетние показатели, как это выполнено в работе Tractebel Engineering. Необходимо моделировать и маловодные периоды, включая экстремально маловодные.

Первая часть нашей НИР, кстати — рассмотреть возможные изменения внутригодового гидрологического режима при разных условиях водности. Ведь общий годовой объем воды после строительства ГЭС практически не меняется, а вот внутригодовой режим подвержен значительным изменениям относительно естественных условий. Это первое, на что мы смотрим, моделируя гидрологические характеристики, учитывая режимы работы ГЭС. Французские коллеги из Tractebel Engineering сделали это весьма поверхностно.

— Задача стоит в том, чтобы прийти к какому-то единому ОВОСу, который устроит и нас, и Монголию?

— Единого точно не будет. Что бы российская сторона ни сделала, ее результатам доверять не будут, потому что мы воспринимаемся в этом вопросе как заинтересованная сторона. Такая позиция имеет основание. Поэтому и нет доверия. И открытого обсуждения пока не получается. Хотя мы к нему давно готовы и уверены, что от такого открытого обсуждения с участием международных экспертов будет большая польза.

Также я знаю, что этот выполненный ОВОС по ГЭС Эгийн-гол сейчас изучают в ЮНЕСКО. Это отдельная история, и очень хорошо, что эта международная организация российскую сторону конструктивно поддерживает. Но у них свои подходы, а нам нужны собственные оценки. Надеюсь, что вскоре мы подойдем к такому этапу, когда сможем уже обмениваться результатами исследований и проводить конструктивные совместные обсуждения.

— В протоколе межправкомиссии также записано, что «монгольская сторона предлагает провести дополнительное исследование по оценке влияния проекта строительства ГЭС Эгийн-гол на биоразнообразие реки Селенга и озера Байкал с привлечением независимой стороны при участии российских и монгольских ученых и специалистов». Они сами предложили?

— Мы предложили, они согласились создать рабочую группу из экспертов с двух сторон «для комплексного рассмотрения вопросов, связанных с планируемым строительством в Монголии гидротехнических сооружений на водосборной территории реки Селенга». Мы отправили письмо-предложение в Минприроды РФ. Пока ответа нет. Там свои процедуры, непростые. А консультации экспертов, о которых вы спросили ранее – это только наше намерение. Мы готовы разговаривать, но мы просим – сначала предоставьте информацию. На ее основе мы выстроим диалог. Но монгольские коллеги-эксперты сказали, что без распоряжения от нового правительства страны ничего не будут делать. Время идет – ничего не предлагается. А расскажите-доложите, а мы посмотрим — я считаю так делать неправильно. Процесс должен быть взаимным.

Мы открыты к сотрудничеству, но оно пока затормозилось. Таким образом, по ГЭС Эгийн-гол есть ТЭО, ОВОС, есть уже начальные подготовительные строительные работы, договор на миллиард долларов с китайским Эксимбанком был подписан, но пока заморожен. По проекту ГЭС Эгийн-Гол у Монголии все серьезно. Его можно возобновить в любой момент. Сейчас этот процесс сдерживает только вопрос финансирования.

Поэтому ГЭС Шурэн, которая к нам географически ближе и находится на основном русле Селенги, я бы переставил на второе место по важности. На первом – ГЭС Эгийн-Гол. Эти две ГЭС наиболее значимы по своему потенциальному воздействию на бассейн Селенги и озеро Байкал. Остальные проекты станций пока никто не собирается делать, а проект водоотвода «Орхон – Гоби», по нашей предварительной оценке, будет иметь относительно меньшее влияние на территорию РФ. Но вот проекты ГЭС Эгийн-Гол и Шурэн нужно внимательно изучать, смотреть и готовиться к решению, которое там появится.

— А нет такого ощущения, что вот эти уже много раз переносившиеся общественные слушания — что-то вроде дымовой завесы?

— Похоже на то. В Монголии в реальных планах, скорее всего, стоит именно ГЭС Эгийн-гол. Объем водохранилища у этой ГЭС на 70% больше, чем у Шурэн, хотя сток будет в два раза меньше. Такое водохранилище в периоды маловодья сможет поглощать почти весь весенне-летний приток, что может существенно сказаться на российской территории.

Поэтому на втором этапе нашей НИР мы рассмотрим проекты ГЭС Эгийн-Гол и Шурэн отдельно и вместе. Оценки воздействия на экосистемы и водохозяйственные системы мы будем детально рассматривать – от Наушек до дельты Селенги. В работе примет участие Институт общей и экспериментальной биологии СО РАН из Улан-Удэ (основной исполнитель по оценке влиянию ГЭС на экосистемы), а также ряд институтов Иркутского научного центра СО РАН. Отдельно будет подготовлен юридический раздел. Все это позволит нам получить уже более содержательные оценки, помимо сказанных ранее общих фраз.

Это будет непросто. Ведь мы должны будем моделировать то, чего еще не существует. Тем не менее, какие-то изменения и воздействия мы количественно и качественно оценим настолько, насколько сможем. И к концу года для российской части бассейна Селенги мы сделаем расширенный и углубленный отчет. Это будет не ОВОС (это специальная работа), а оценка возможного влияния ГЭС для российской территории.

У нас есть легкий оптимизм, что, возможно, что-то изменится в переговорах с Монголией. Но поддаваться ему сильно не стоит. Надо быть готовым к тому, что они решат финансовый вопрос и начнут строительство ГЭС Эгийн-гол, а также продолжат работу по подготовке к реализации проекта ГЭС Шурэн. Вполне вероятно, что с их стороны никакой реакции на наши выводы не будет вообще. Но нам будет что сказать. Не на эмоциях, а апеллируя к конкретным оценкам.

Вообще мы изначально выразили свою позицию: давайте работать вместе. После получения более полной информации от монгольской стороны, мы представим наши расчеты, будет возможность их проверить, внести замечания. Надеемся на аналогичный подход монгольских партнеров.

— Я видел презентацию Tractebel Engineering, там была определена стоимость электроэнергии для окупаемости проекта – 9,1 цента. Вы оценивали эту цифру?

— Мы до экономики пока не доходили. Чтобы оценивать экономику, надо бы сначала с гидрологией и экологией, режимами работы станции разобраться. В той презентации довольно странные цифры. Они, например, оперируют только среднемноголетними значениями стока, не очень понятными режимами работы ГЭС в энергосистеме и, похоже, явно завышенными показателями гарантированной мощности ГЭС.

— Все равно получается, что электроэнергия-то недешевая будет!

— Конечно! Но тут надо понимать, что если мы говорим, что у нас в стране есть совет безопасности и есть такие слова, как “энергетическая безопасность”, то в Монголии такое тоже есть. И был 2012-й год, когда резко вырос тариф и объемы экспортных поставок снизились. И это послужило толчком к форсированию программы по строительству ГЭС. Поэтому обсуждать стоимость киловатта и киловатт-часа сейчас пока рано.

Повторюсь, нам нужно просто работать над альтернативами и предложениями в этом направлении, общаясь, прежде всего, с энергетиками. Переговоры и подготовка предложений ведутся. Пока не очень получается. Наши говорят, чтобы пусть там монголы порядок сначала наведут у себя. Так можно говорить, но вряд ли можно договариваться. Но диалога мы избегать не будем и просто будем продолжать работу.

Александр Попов