Авария на СШГЭС: знаки свыше

Прийти в себя у семей погибших на Саяно-Шушенской ГЭС не получается до сих пор. Три долгих года не смогли притупить боль утраты, залечить раны от глубокой душевной травмы. Люди постоянно вспоминают по крупицам дни «до» и рыдают над днями «после». В этой страшной техногенной катастрофе погиб и Александр Безруков — профессиональный электрогазосварщик, любимый муж, отец и дедушка. Истязая себя вопросами, начинающимися, как правило, с «почему?», и анализируя последние месяцы совместной жизни, его жена Нина поняла: о трагедии ее предупреждали высшие силы.

С этим нужно жить

Нина Безрукова, как и десятки вдов, разговаривать с журналистами не любит. Впрочем, понять ее можно — бередить незаживающую рану – вещь не из приятных. Глядя на нее, никогда не подумаешь, что эта хрупкая, обаятельная женщина с красивыми и одновременно грустными глазами смогла пережить такую трагедию, от ужаса которой кровь, в буквальном смысле, стынет в венах.

– Случившееся из моей памяти никогда не уйдет. Это всегда будет со мной. На протяжении двух лет после аварии на ГЭС я только и делала, что задавала себе вопросы. Лишь недавно до сознания дошло: это случилось, с этим нужно жить, это нужно принять, как бы больно ни было…

Внезапно голос Нины Николаевны задрожал, появились слезы. Но секунд через десять она сжала кулаки, успокоилась и, извинившись, продолжила:

– Какой вопрос вы задавали? Понимаете, у людей слишком много связано с трагедией. Это психологически очень тяжело. Никто из нас толком не обследовался. Сейчас в голове словно что-то клинит, хотя раньше мы себя так не вели. Если судьба мне предоставит шанс изменить что-то в жизни, я, наверно, буду только «за». Естественно, из памяти муж у меня никогда не уйдет. Он для меня святое.

Магия цифр

Едва только зашел разговор об Александре, Нина Безрукова начала улыбаться, а от тоски во взгляде не осталось и следа. С невероятной теплотой и трепетом она вспоминала самые счастливые мгновения из их совместной жизни. К слову сказать, прожили они вместе ровно 32 с половиной года. И именно спустя полгода после 17 августа 2009-го они бы отметили 33 года со дня свадьбы. Женщина считает: в этом совпадении есть доля мистики.

Впрочем, непонятное и необъяснимое преследовало семью задолго до злополучного дня. Но об этом – чуть позже.

Они познакомились в 70-х годах на строительстве Саяно-Шушенской ГЭС. Выпускница свердловского техникума приехала в Черемушки в гости к родителям, и ее, как многих молодых людей того времени, затянула романтика комсомольской всесоюзной стройки, гремящей на всю страну.

– После того, как я побывала на станции, поняла — уезжать отсюда не хочу. Вскоре меня взяли помощницей сварщика. Попала я как раз в ту бригаду, где работал Саша. Мне было 19, ему 21. Понравилась ему сразу. Несмотря на то, что была до безумия стеснительная, а он интеллигентный, все как-то постепенно закрутилось, понеслось. Спустя какое-то время к нему в гости приехала мама. И так как соседка моя по комнате в общежитии уехала в отпуск, я ей предложила остановиться у меня. Прожили мы с ней неделю. В те годы у мужа уже был модный чехословацкий мотоцикл «Ява», и он постоянно около него крутился: мыл, что-то ремонтировал, подкручивал. Когда мама уезжала, ему сказала: «Я не знаю, что ты там делаешь с мотоциклом, но если ты Нину потеряешь, я на тебя обижусь». После этого он сделал мне предложение, а 17 февраля 1977-го мы сыграли свадьбу.

Вскоре у Безруковых родился первенец — мальчик, а спустя два с половиной года на свет появились девочки-двойняшки. Дети у родителей были всегда на первом месте: совместные походы в горы, катание на лыжах и велосипедах. Каждому они помогли получить высшее образование, дождались внука. В общем, жили супруги счастливо и, как говорится в сказках, горя не знали. Однако беда подкралась неожиданно, причем оттуда, откуда не ждали.

– Александр в свои 55 лет был полон энергии, имел кучу планов на будущее. В марте 2009 года ушел на пенсию. Я ему неоднократно говорила: хватит работать, давай уже начнем жить для себя. Но он хотел еще годик потрудиться. У него было много учеников, начальство с ним советовалось, считалось – еще бы, такой стаж работы на станции!

Когда человек, например, болеет, родные в подсознании готовят себя к страшному моменту. А он был здоров… Свыкнуться с тем, что его больше нет, было очень тяжело.

Знаки свыше

Предчувствие грядущего несчастья начало преследовать Нину еще месяца за три до аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Тогда она значение этому не придала. Осознание того, что все знаки свыше были неспроста, пришло уже после. Долгие месяцы она анализировала, вспоминала, восстанавливала по крупицам события, которые предупреждали: грядет что-то недоброе.

– Очень часто, когда занималась домашними делами, ловила себя на мысли, что я хороню Сашу. Такие «видения» отгоняла от себя, но они возвращались. Никак не могла понять, почему мне это в голову приходит? С чего бы это? Нередко просыпалась ночью и первым делом проверяла, жив ли супруг. Посмотрю на него — дышит, все в порядке, и дальше засыпаю. Меня постоянно преследовала какая-то тревога. Как ни старалась, избавиться от нее получалось.

Мы очень часто мотались к детям в Красноярск. Инициатором поездки всегда была я. Бывало так, что на мою просьбу отправиться в путь муж отвечал: «Знаешь, я сильно устаю. Давай через неделю?». Но в этот раз все произошло по-другому.

Нине позвонила дочь и попросила передать автобусом теплые вещи внука. Если помните, 2009 год как раз выдался на редкость дождливым и холодным. Супруги поехали на дачу, чтобы, помимо одежды, отправить детям свежих овощей. Неожиданно Александр сказал: «Нин, а что автобусом? Давай поедем сами!».

– Тогда я не придала этому значения. А сейчас мне кажется, что он словно чувствовал беду. На дворе было 14 августа. Когда приехали, получилось так, что дети собрались все вместе. Хотя обычно было иначе: сначала мы гостили у одних, потом у других. У внука – ему тогда было полтора года – дедушка всегда был на первом месте. К бабушке на руки он уже шел после. А в те выходные он меня к себе даже не подпускал. Все время был с Сашей. Я несколько раз пыталась его взять, но он меня отталкивал. Когда мы засобирались домой, малыш стал капризничать, слазить с рук мужа ни в какую не хотел. Помню, он плакал и кричал: «Деда, деда…». Дочь его кое-как забрала, но успокоить не могла. Он рыдал очень долго после нашего отъезда. Недаром говорят: дети чувствуют…

Еще одно не столько странное, сколько необычное событие произошло в Саяногорске, где живет мама Александра Безрукова.

– Раньше, когда в воскресенье возвращались домой, мы проезжали около ее дома. Я всегда спрашивала: «К маме заедем?». Хотя его ответ всегда знала заранее: «Нина, я очень устал. Сейчас едем домой, а в понедельник после работы сразу к маме съездим». Так было всегда. И в этот раз, 16 августа, я произношу свою дежурную фразу, на что он отвечает: «Заедем!». Несмотря на то, что Александр по натуре был серьезным и не слишком разговорчивым, в тот вечер он, даже несмотря на усталость, много шутил и смеялся. Спать мы легли только где-то в половине третьего 17 августа.

Словно зомби

По иронии судьбы, в то утро мужчина проспал на работу.

– Я сквозь сон слышала, как он отключил будильник. Несмотря на то, что сама безумно хотела спать, понимала: нужно будить. Кое-как в семь часов он встал, быстро собрался. До отхода трамвая оставались считанные минуты.

В семье Безруковых было принято: Нина каждый день провожала и встречала мужа с работы. А он, когда уходил, всегда ее целовал. Не отступили от традиции они и в последнее совместное утро.

– Саша меня чмокнул, вышел в подъезд и остановился. Такого никогда не было. Он повернулся и стал смотреть на меня, словно в последний раз. Я никогда не забуду этот тоскливый, прощальный взгляд. У него такие красивые глаза были: светлые, голубые. Тогда я произнесла: «Саша, какой ты у меня красивый». Такого я ему раньше никогда не говорила и никогда больше не смогу сказать.

Закрыв дверь за супругом, женщина отправилась на кухню варить кофе. Где-то в 8 часов 13 минут моргнул свет, но этому факту она не придала серьезного значения. Вскоре ей позвонил сын и спросил: «Что случилось на ГЭС?» Но Нина ничего не знала. Она тут же посмотрела в окно и увидела десятки бегущих куда-то горожан.

– Помню, схватила Сашино водительское удостоверение и побежала на улицу. Никто из людей ничего не знал, все спешили на гору, в сторону дач. И тут встречаю начальника мужа и спрашиваю: «Что случилось? Где Саша?». А он мне отвечает: «Они все там, внизу». Я вернулась домой, и что тут началось… Вот это предчувствие беды… Наверное, все-таки что-то такое есть.

Были моменты, когда Нина корила себя за то, что не прислушалась к себе, не уберегла любимого от беды. Но, с другой стороны, что она могла сделать? Сказать: все, уходи с работы? Откуда она могла знать, где это случится? В современном мире опасность нас может подстерегать абсолютно везде.

Первое время женщина, как и сотни людей, потерявшие своих близких, ходила, как она сама выражается, словно зомби.

– Нам давали какие-то препараты. Мы их пили. Полгода я не выходила из дома, ревела белугой. Спустя несколько месяцев дети начали меня возить по психологам. Здесь, в Черемушках, ходила на курсы, в Красноярске наблюдалась у хорошего специалиста. Мне предлагали продать квартиру и перебраться поближе к родным. Но я не хочу покидать этот поселок. Здесь могила мужа. Нет, совершенно не боюсь жить рядом с ГЭС — что случится, то случится. От судьбы не уйдешь. Поначалу, когда я уезжала отсюда куда-нибудь далеко, мне было легче. Но, когда возвращалась, понимала: это место для меня – какая-то черная дыра. Все, с чем я боролась где-то далеко, здесь возвращалось. Так было на протяжении двух лет. От постоянных слез стала плохо видеть. Теперь ношу очки с воо-оот такими линзами.

Время не лечит

Говорят, время лечит. Кто-то с этим утверждением согласен, кто-то нет. Так, популярный немецкий писатель прошлого века Эрих Мария Ремарк про эту самую меру движения материи однажды написал: «А время — оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта…». Похожую формулу вывела для себя и Нина Безрукова. По ее словам, только спустя долгие месяцы, годы до сознания доходит: со случившейся бедой нужно смириться.

Психологи посоветовали ей заниматься родными только тогда, когда у нее есть свободное время. И женщина прислушалась к ним. Сейчас она проводит много времени на даче, часто путешествует. Кроме этого, она учится управлять автомобилем. И уже через несколько дней ей предстоит сдать экзамены.

– Человека не вернешь, нужно жить дальше. Погибшие ушли безвозвратно. Но, говорят, через определенные годы они вернутся. Много молодых женщин, которые потеряли на Саяно-Шушенской своих любимых, начали жизнь с чистого листа. Я рада за них, к тому же им нужно самим вставать на ноги, растить детей. Да и жизнь, несмотря ни на что, продолжается.

Ирина НИЧКОВА