Саяно-Шушенская ГЭС: через полгода после трагедии
Первый восстановленный гидроагрегат станции, где ровно шесть месяцев назад случилась трагическая авария, должен заработать в конце февраля. Станция возродится — в этом мало кто сомневается. А чем и как живут в маленьком поселке энергетиков Черемушки, который летом через разрушенный машинный зал захлестнула волна горя?
…Поперек дороги Саяногорск-Черемушки — черные проплешины свежего асфальта: прежде здесь были "лежачие полицейские", но когда после августа в поселок зачастили чиновничьи комиссии на своих чиновничьих скоростях, "полицейских" стесали бульдозерами. Вдоль дороги через каждые три-четыре километра — стенды, повествующие о достижениях советской энергетики.
По хронологии — Волховская ГЭС, ДнепроГЭС, Красноярская и в конце Саяно-Шушенская ГЭС. С 17 августа от этой инсталляции пахнет ладаном. Возле ДК "Энергетик" до сих пор стоит новогодняя елка. Она и в декабре никого не радовала, а теперь и вовсе раздражает. "Если руки не доходят елку убрать, то о чем еще говорить?" — в сердцах бросает Наталья Дементьева, старожил ГЭС, потерявшая в катастрофе сына.
В Черемушках до сих пор пьют не чокаясь. Полгода не исцелили и не притупили боль — не лечат ни время, ни врачи, ни психологи, на прием к которым зазывают желтые бумажки почти на каждом стенде объявлений.
— Психологи как-то приезжали ко мне домой. Чувствую, что после разговора с ними я сразу стала все забывать. И я отказалась — не хочу забывать… — говорит Татьяна Тетерина. 17 августа она стояла на КПП, увидев поток воды, остолбенела, и если бы не сын, буквально утащивший ее за руку, так бы и осталась в ледяной енисейской воде — вместе с мужем. — Боль надо перетерпеть. Мы с мужем 23 года прожили, трое детей. Как я могу это забыть? Я не привыкла к тому, что он умер. Прихожу с работы, а его нет. Думаю: "Может, в гараже"…
В Черемушках каждый сам себе психотерапевт. Мы сидим на кухне у Николая Щина, он приехал на обед и торопится назад, очень торопится. В промежутках между куском хлеба и ложкой супа рассказывает:
— В декабре поставили на сушку 6-й гидроагрегат, потом 5-й. Надо было контролировать температуру. Я 31 декабря домой в одиннадцать вечера пришел. И все выходные на работе…
Он готов говорить еще и еще, не поднимая головы от стола. Но я его перебиваю:
— Это вы себя работой глушите?..
Он задерживается с ответом, задумывается, а потом, пожав плечами, говорит:
— Ну да…
И на кухне наступает тишина…
Когда-нибудь голливудские режиссеры наверняка сделают про ГЭС фильм — вот как они, а не мы, сделали кино про подводную лодку К-19. Думаю, в этом фильме кто-нибудь сыграет Николая Щина и его товарищей. Десять человек оказались запертыми в помещении, где под потолком был воздух, спрессованный водой так, что у людей заложило уши. В воде — масло и краска из разбитых бочек. Щин помнил расположение коридоров и думал, что под потолком в соседних помещениях тоже могут быть воздушные мешки. И он поплыл — на разведку. Ныряя, он выбрался в соседнее помещение, где и правда под потолком можно было дышать. Решил вернуться с этим известием к своим, но на обратной дороге сбился с пути.
— Выныриваю и вижу — над головой решетка, — говорит Щин. — Руки пролезают, а голова — нет. Решетку дергаю, а сам уже начал воду глотать. И тут, видно, сдвинул я все-таки решетку — вынырнул, добрался до своих. Отдышался и говорю: "Терпим, сидим здесь. Если что — будем нырять". Но потом вода начала спадать и мы вышли…
Он теперь почти не спит. Только задремлет — ему сразу начинает сниться, как он в воде. В августе он был слесарем, теперь — мастер: мастеров много утонуло, и после катастрофы карьеры на ГЭС быстрые, как на войне. У него болело сердце, но, говорит, починили. Недавно заходил на участок, где работал погибший сын Роман. Можно ли нам, счастливчикам, представить, что творилось в эти мгновения у него на душе?..
От сына осталась внучка Маргарита. Она родилась на следующий после катастрофы день, 18 августа. Слезы радости и горя на всю жизнь перемешались в этой семье в густое горькое питье.
Елена Щин, мама Маргариты, улыбается, и, купившись на это, спрашиваю, как ей удалось прийти в себя.
— А кто сказал, что пришли в себя? Ради ребенка вытягиваешься. Надо жить, надо ее поднимать. А если она будет постоянно видеть слезы, она будет думать, что я из-за нее плачу. Я не могу позволить, чтобы Ромкина дочь была несчастна… И тут она начинает плакать. Сейчас можно — Маргарита спит…
В гостинице "Борус" вдруг вижу картину в духе Сальвадора Дали: нечто вроде плотины, посредине пролом, через который хлещет на зрителя то ли вода, то ли небо. Оторопев, интересуюсь: "Это кто же у вас нарисовал? После аварии?" Дежурная будто увидела картину впервые: "Да нет, давно висит"…
Сейчас многим кажется, что в августовском воздухе Черемушек было разлито предчувствие беды. Дмитрий Колесниченко, весельчак и сердцеед, в то утро отправил своей подруге sms: "Как жаль, что не могу тебя коснуться, как жаль, что не могу к тебе вернуться". Она написала в ответ: "Зачем ты такие грустные стихи пишешь?" А он не ответил уже никогда.
Владимир Тетерин в эти же дни сказал жене: "Жизнь проходит мимо…" — таких слов она от него, грибника, охотника, мастера на все руки, не слышала прежде ни разу.
— Утром 17 августа я на смену собиралась, а он лежал тихий какой-то… — рассказывает Татьяна Тетерина. — Я говорю: "Что?" А он отвечает: "Да так, всякая ерунда снится"…
— Для меня 17 августа уже давно черный день, — говорит Наталья Дементьева. — Много лет назад в этот день погиб мой муж — в их машину врезался бензовоз с пьяным водителем. Мне так в этот вечер кожу кололо — будто тысячи иголок. И Серега, которому года не было, проснулся, кричал всю ночь.
17 августа 2009 года в кожу Натальи Дементьевой снова впились тысячи иголок, она не хотела верить себе.
— Через час после аварии я сказала невестке: Серега наш погиб. Предчувствия, в общем, ни при чем, просто знаю на ГЭС все уголки. Там, где он был, нет ни одного окна, ничего, где они могли бы попробовать спастись. Их нашли возле лифта — они попробовали убежать.
Они — погибшие — до сих пор приходят к своим родным. Они до сих пор приходят на станцию.
— Они по ГЭС ходят, — говорит уборщица Наталья Кузнецова. Ей повезло: 17 августа ее бригада прибирала в соседнем со станцией здании. — Я ведь знала всех уборщиц, которые погибли. Они мне иногда снятся, спрашивают, как у них дома, рассказывают, как за нами со стороны наблюдают…
Наталью Кузнецову я встретил, зайдя 13 февраля в черемушкинскую церковь. В очереди на исповедь куртка с надписью "Саяно-Шушенский гидроремонт" бросалась в глаза. В церковь теперь ходят многие с ГЭС. За утешением, за успокоением. А кто-то, думаю, за объяснением — почему все вышло именно так?
В правом углу молился один из начальников владеющей станцией компании "РусГидро" — Тимур Юсупов, который руководит сейчас восстановительными работами. Дождавшись конца службы, я к нему подошел. Диалог вышел короткий.
— Можете рассказать о ремонте на ГЭС?
— Это через пресс-службу.
— Хорошо. А тогда как человек верующий скажите, на ваш взгляд, почему все это произошло?
— На все воля Божья.
— Может, это урок — чтобы люди не зазнавались? Вот как "Титаник" — люди решили, что равны богам, а Творец указал им их место…
— Не будем думать за Господа…
"Вода уходила в гидроагрегат, как в сток раковины"…
Один из главных непроясненных за полгода вопросов — можно ли было спасти людей, закрыв затворы на плотине Саяно-Шушенской и открыв их на всю на Майнинской ГЭС, стоящей ниже по течению? Вода в этом случае из части затопленных помещений сошла бы сама. В августе руководители ГЭС утверждали, что при закрытых затворах вода за плотиной могла за считанные часы хлынуть через плотину.
— Да и пусть бы хлынула, — пожимает плечами абаканский журналист Михаил Афанасьев. — Это опасно, только если ГЭС исправна и работает. А если машзал разбит и затоплен, то уже никакой разницы, откуда вода льется…
18 августа Афанасьев опубликовал в интернете призыв закрыть водосброс. Вокруг заявления завязалась "дискуссия", правда своеобразная: сначала на Афанасьева завели уголовное дело, 9 сентября избили, а 12 февраля он и его коллеги Эрик Чернышев и Григорий Назаренко за свои публикации об аварии на СШГЭС получили премию Союза журналистов России.
Между тем тот же Николай Щин и еще полтора десятка людей выбрались из разных помещений ГЭС именно в тот момент, когда их товарищи перекрыли поступление воды из водохранилища.
— В этот день мы работали между 5-м и 6-м гидроагрегатами, — рассказывает Олег Мельничук. — Вода хлынула, и меня унесло к 9-му гидроагрегату. Там я и плавал. Вижу, какая-то женщина уцепилась за трубу. Я заметил, что сначала вода была ей по горло, а потом уже по пояс. Думаю, надо к ней плыть. Вода уходила в 9-й гидроагрегат, как в сток раковины. Когда она сошла совсем, мы по полу шли. Я говорю Вале, выводи, я не знаю тут ничего. И мы выбрались, дошли до эмчеэсников…
Мельничук был на верхнем этаже машзала, который освободился от воды в первую очередь. Могла ли вода уйти из помещений, расположенных ниже? Разного рода начальники избегают ответов на этот вопрос.
— Валентин Стафиевский, много лет работавший главным инженером СШ ГЭС, рассказал мне под диктофон, что даже после закрытия затворов до перелива оставалось еще около месяца, — говорит Эрик Чернышев. — Вода ушла бы не полностью, зато можно было бы сразу, 17 августа, приступить к откачке.
"Люди — это те же датчики"…
Считается, что на ГЭС погибли 75 человек. Однако Николай Жолоб, председатель организации "Ступени к жизни", объединившей родственников жертв катастрофы, настаивает: 76. Он требует внести в число погибших нерожденного ребенка Елены Клюкач, которая погибла на пятом месяце.
— Это дело принципа. Государство должно признать, что на ГЭС погибли 76 человеческих душ, остановились 76 человеческих сердец, — говорит Жолоб. — О нас пишут, что нам нужны только деньги. Деньги не лишнее, но главное — нам нужен диалог. На ГЭС поставили тысячи датчиков и успокоились. Но люди — это те же датчики, почему же к людям не прислушиваются?! Государство разучилось разговаривать со своими гражданами. Опубликовали уже три списка виновных: первый начинался с Чубайса, во втором были разные начальники ГЭС, а в третьем уже совсем непонятно кто. Я так понимаю, до суда дойдут и вовсе сторожа да дворники. Авария на ГЭС, пожар в "Хромой лошади", взрывы поезда "Невский экспресс" — это все потому, что государство не сработало так, как должно было. У всех есть должностные инструкции, но один промолчал, другой сделал не то.
Да, все эти начальники — люди из такого же теста, у них тоже кошки на душе скребут. Они же детей и внучат воспитывали нормальными людьми. И сейчас дети приходят к папе и говорят: "Папа, тут пишут, что ты вор и людей угробил". А папе и сказать нечего. Недавно пришли ко мне два фрукта с ГЭС, напились, плакали, кричали: "Что нам делать?" Я им говорю: "Застрелитесь. Или с плотины вниз головой". Резко? Надень мою шкуру. От моего сына Максима нашли 40 "фрагментов". Что ты на моем месте делал бы? Не дай Бог никому нашего горя. Так и запиши…