Авария на СШГЭС: в сторону гидростанции двигались одни мы

Мы вновь знакомим читателей с впечатлением людей от катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС 17 августа 2009 года. Сегодняшний герой – не сторонний наблюдатель событий, происходящих на СШГЭС в этот роковой день, а участник ликвидации их последствий – спасатель 1 класса Южно-Сибирского поисково-спасательного отряда МЧС России Александр Барковский. Ему удалось спасти от гибели двоих сотрудников гидроэлектростанции. Александр поэтапно и в деталях описал работу спасателей на СШГЭС с момента сообщения о случившемся до завершения поисково-спасательных работ.

«Семнадцатого августа вызов дежурному пришел рано утром, когда я заступал на смену. Первый состав спасателей, выехавший на Саяно-Шушенскую ГЭС, насчитывал шесть или девять человек. Нас усилии еще несколькими людьми. Пока ехали, не знали, что случилось на гидростанции. Полной информации еще не было. В сообщении вызова говорилось о затоплении машинного зала. Это могло быть, например, прорывом трубы… Всего ощущения масштабов случившегося, конечно, не было.

Когда ехали туда, нам навстречу неслось большое количество автомобилей, а в сторону гидростанции двигались одни мы. В первую очередь посмотрели на уровень воды в Енисее – вода была на обычной отметке, не вышла из берегов, значит, с самой плотиной все в порядке – успокоились мы.

Подъезжая, увидели впереди идущую пожарную машину, а когда прибыли на место, там их был уже целый ряд. Когда вышли из машины, то через шлагбаум заходить не стали. Издалека никаких повреждений плотины видно не было. Обратили внимание, что впереди нашей машины весь асфальт был мокрым, затем увидели валяющиеся стол и книжку. Потом кто-то сказал: «Смотрите, куска здания нет».

На тот момент мы не получили никаких распоряжений. Затем нам сказали передвинуться вперед колонны, ко входу. Стало понятно, что авария произошла серьезная.

Я подошел к пожарным и спросил о происходящем. Как оказалось, начальник Главного управления МЧС России по Хакасии Андрей Фирсов уже находился на объекте в штабе. Но приказов никаких не поступало, и ничего не предпринималось.

Когда мы стали заходить в машинный зал СШГЭС, то пожарные, которые ожидали распоряжений, попросили: «Будете выходить, расскажите хотя бы, что там происходит». В это время внутри находились первые прибывшие на место их коллеги. Они еще не попали под общий приказ, поэтому имели право находиться внутри.

Примерно 14 человек пожарные успели достать: кому-то помочь, выловить из воды. Одни плавали на дверях, другие успели зацепиться за трубы. На тот момент с ними работали сотрудники пожарной части Черемушек. Именно они первыми приехали на Саяно-Шушенскую ГЭС после случившегося. Плотина СШГЭС находится в зоне видимости пожарной части, поэтому они потратили три минуты, чтобы добраться до нее и успели помочь выжившим работникам станции выбраться из воды.

Только мы сунулись в завал машинного зала, к нам подошли инженеры станции и попросили выйти оттуда, объяснив это необходимостью сброса воды. Сильная вибрация могла разрушить здание, и если этого не сделать, возникла бы угроза затопления. После аварии перекрыли основной водосброс. Обводного канала еще не было, воде некуда было деться – могла произойти еще большая трагедия.

Мы спросили, где нам можно было работать в тот момент. Оказались, в цехах, на уровень ниже. Там уже не было угрозы обрушения. Там в это время работали саяногорские водолазы. Они сказали, что пожарные пытаются найти одного их оставшихся в живых. Мы забежали в зал, где из вентиляционных труб доносился чей-то крик. Вырубили дыру во выходе одной отметки на другую. Переход преграждал металлический уголок, который пришлось убирать бензорезом.

Вдвоем спустившись еще на отметку ниже, увидели зал, почти полностью затопленный водой. Высота залов – по семь метров. Из них свободными от воды оставались примерно два. Мы стали кричать в темноту:

– Ты здесь?
– Здесь, здесь, давайте быстрее, я замерз.
– Как зовут тебя?
– Леха.
– Повреждения есть?
– Нет, только мокрый весь.
– Держишься крепко?
– Да.

Позже стало известно, что в момент аварии Алексей выбегал из зала, в цех ему навстречу пошла вода. Волна ударила по цеху не напрямую, а шла самотеком. В верхний угол помещения Алексея закинул сжавшийся воздух, который скопился между балками под потолком. Им он и дышал.

Я пополз к спасшемуся по потолочной рельсе. Она была вся в масле, скользкая. Меня страховали веревками. Услышал шум, посветил в сторону Алексея, а он уже лег на кран-балку и толкался. На середине пути застрял. Говорит: «Дальше не могу». Я дополз до него, обвязал страховочной веревкой. Затем мы дотянули его до вентиляции, вытащили и передали медикам.

Когда пустили водосброс, поднялся непрерывный гул, в котором услышать возможные крики выживших было тяжело.

Выйдя из помещений, я по рации передал, чтобы поднимали весь отряд и привезли водолазное снаряжение – пора было сменять работающих под водой. В течение всего дня мы ныряли в завалы, проводили разведку. К нам уже присоединились спасатели из Красноярска.

Около 12 ночи хотели уже уходить и продолжить работы утром. Но один из работников местных бригад сказал, что вроде слышал голос. Мы подбежали к вентиляции, послушали – тишина. Покричали и действительно услышали ответный крик. Предположительно, с той же отметки, откуда достали первого. Спрашиваем где ты, кто ты. Удалось расслышать только: «Я – Саня», и опять тишина.

Мы начали ломать вентиляцию, выломали короб, но дальше хода не было. Начали искать по всем коробам, где можно пробиться ниже. Не нашли. Один из спасателей вспомнил, что видел на нашем этаже место, заложенное кирпичами. Их выбило водой. Мы предположили, что и на другом этаже в этом месте тоже кирпич. Взяли кувалды и начали пробиваться через стену. Мы не знали, в какой из комнат находился человек. Стали бить в разных местах. Нашему отряду помогал красноярский спасатель. Через одну из дыр поняли, что Саня там. Расширив отверстие, стали вытаскивать его оттуда, а он не двигается.

Мужчина провел в холодной воде около 15 часов. Утром он поднялся за инструментом с нижней отметки и зашел комнату. Затем потух свет, дверь захлопнулась потоком воздуха. Он услышал, как все зашипело, стала заходить вода. Все начало всплывать. Он облокотился на сейф и стал подниматься вместе с ним. Когда железный ящик утонул, спасенный перелез на деревянный трапик, стоящий возле станка. С ним он поднялся под потолок в воздушный карман. Все это время держался за трубу. Когда вода стала спадать, он коленями уперся в трапик и стал держаться за светильник на стене. В таком положении он провисел около 15 часов.

Он не знал, что произошло – думал, затопило только его помещение. Отказывался думать, что произошло что-то серьезное, берег силы и ждал помощи. Дождался.

Когда запустили насосы, в один из дней мы сделали отметку на стене, чтобы посчитать, как быстро вода освободит место для работ. Около восьми вечера второго или третьего дня, рассчитав, что на  ранее затопленном уровне уже можно ходить, стали вести работы. Сразу же удалось поднять 22 погибших.

Осушение шло дальше, трупы продолжали находить. Кого-то вынесло по шахте под столовую, мужчину с женщиной нашли в кабель-канале. Последнего погибшего выловили в Енисее после окончания наших работ. Это была женщина, которую смыло в реку волной.

Мы пробыли на месте происшествия 10 дней. Затем работы перешли из разряда спасательных в восстановительные.

ГЭС – это такое сооружение, которое "свернуть" нелегко. Один из инженеров станции постоянно находился рядом с нами, консультировал, объяснял расположение цехов. Он был абсолютно спокоен за состояние самой плотины. Мысли о ее разрушении даже не было. Да мы его как-то сильно и не боимся».

ИА «Хакасия»