Смытые перспективы сибирских мегаплотин

До 17 августа 2009 года гидроэлектростации считались самым надежным и безопасным источником получения электроэнергии. Большинство сибирских ГЭС построено 40 и даже 50 лет назад, и нам они казались чем-то вечным, незыблемым, стали привычной частью пейзажа — как окрестные горы или тайга. Мы не очень понимали, почему старожилы ворчали на ГЭС, ругали рукотворные моря, плакали, вспоминая затопленные деревни и поля.

Пока причины страшной аварии на Саяно-Шушенской ГЭС (СШГЭС) не установлены. Сколько будет идти полное расследование, никто не знает, а первая официальная версия причин катастрофы появится не раньше 15 сентября. Пока можно оперировать лишь бесспорными фактами. Главный из них — Саяно-Шушенская ГЭС — не старая, и устаревшим и изношенным ее оборудование назвать нельзя. Да, первые агрегаты введены в эксплуатацию в 1978–1979 годах, то есть 30 лет назад, и выработали свой нормативный технический ресурс. Но у нас едва ли не три четверти всей сложной, капиталоемкой инфраструктуры и техники, от мостов до баллистических ракет, «выработали ресурс» — и ничего. На других крупных электростанциях успешно эксплуатируют и более старые агрегаты. Конечно, их ремонтируют и модернизируют, но в массовом порядке не меняют — это очень сложно и дорого. Скорее на общем фоне построенных в 1950-е – 1970-е годы гидроэлектростанций СШГЭС выглядит относительно новой. Но — и это второй базовый факт — на этом же «общем фоне» эта ГЭС всегда выглядела проблемной.

Аварии или серьезные предпосылки к ним возникали на Саяно-Шушенской еще в период строительства. Из-за ошибок в расчетах и преждевременного наполнения водохранилища (это начали делать еще до завершения строительства плотины) часть конструкций изначально работала с перегрузкой — в результате в теле плотины образовались магистральные трещины. Их заделали только в 1996–2006 годах. В 1979 году, когда строительство плотины было завершено, мощный паводок смыл временные преграды и затопил котлован под зданием ГЭС. В 1985 году паводком разрушено три четверти бетонных плит водобойного колодца, похожая ситуация повторилась и в 1988 году. По сути, уже тогда было ясно — ГЭС спроектирована с ошибками.

До этого гигантские гидроэлектростанции возводили преимущественно на равнинных реках — Днепре, Волге, Ангаре, среднем Енисее. В то же время в горах строили станции с высокими плотинами, но и гораздо меньшей мощности — бурные кавказские речки с Енисеем не сравнить. В проекте СШГЭС хотели объединить высокий напор горных ГЭС с огромным гидропотенциалом Верхнего Енисея. Мы видим, что применительно к плотине это получилось плохо — ее постоянно приходится ремонтировать. Теперь выясняется, что и гидроагрегаты рекордной мощности таили в себе какие-то дефекты. Пожалуй, самым важным теперь остается сделать правильный вывод из случившегося и не повторять прошлых ошибок.

Самая крупная и разрушительная катастрофа в истории российской гидроэнергетики дает нам несколько уроков. Первый — не стоит надеяться на советское индустриальное и технологическое наследие: оно не вечно и не может приносить новым собственникам постоянную прибыль. «Выжимать» из него барыши, не вкладывая средств в поддержание нормального технического состояния, — это преступление, наказание за него неотвратимо. Второй урок — гидроэнергетика на самом деле дает дешевую электроэнергию, которая нам слишком дорого обходится. Недостроенные со времен СССР станции, прежде всего Богучанская ГЭС, должны быть пущены, но на дальнейших планах гидростроителей насчет сибирских мегаплотин надо поставить крест. И третий урок — властям надо говорить людям правду, доверять своему народу. Ведь из-за отсутствия какой-либо внятной информации в первые часы после катастрофы среди жителей поднялась настоящая паника, виновниками которой власти привычно назвали журналистов.

«Эксперт Сибирь» №34-35 (255), 14 сентября 2009 г.