Строительство Канкунской ГЭС: куда же податься бедному оленю?

Строительство Канкунской ГЭС в Якутии уничтожает основу жизни и деятельности местных эвенков. Что, в таком случае, намерено делать государство? Оставлять их на медленное вымирание? Или разрабатывать детальную программу их адаптации к жизни в условиях промышленного региона?

…Не так давно очень большие люди собирались навестить единственного в мире эвенкийского шамана Савея. Главе села Иенгра была поставлена задача: доставить Савея с места кочевки в поселок. И тот, бедолага, ломал голову, как же это сделать: туда – два дня пути на вездеходе и обратно – столько же. Не проще ли попросить шамана телепортироваться?..

Случай этот вспомнился вот почему. В сентябре разработчики проекта Канкунской ГЭС встречались с представителями местных эвенкийских родовых общин. Встречи прошли в Алдане и Нерюнгри в те же самые дни, когда представительная комиссия выбирала площадку для строительства станции. Правда, они почему-то так не афишировались, как мероприятия по выбору площадки…

Разработчики проекта, давая информацию о ГЭС, обычно указывают: строительство будет вестись в труднодоступном и мало обжитом районе. Интересно, а кто решил, что долина Тимптона – это мало обжитой район?.. Да там, куда ни плюнь – везде эвенки кочуют со стадами, везде охотники на своих участках… Если бы в недавно созданный Иенгринский национальный наслег вошли земли всех местных родовых общин, то ему принадлежало бы… 75 процентов территории Нерюнгринского района! Представляете, какой размах? И везде идет выпас оленей, охота…

Но, похоже, ни представители государственных структур, ни разработчики проекта Канкунской ГЭС специфики кочевого оленеводства и охотничьего промысла совершенно не понимают. Это непонимание очень ярко обозначилось на прошедших встречах. И в Нерюнгри, и в Алдане диалог с местными жителями вели начальник отдела экологических изысканий ООО "Стройрезерв" (это один из двух проектировщиков Канкунской ГЭС) Михаил Макаров и главный инженер ОАО "Южно-Якутский ГЭК" Роман Орищук. На них-то и обрушился мощный поток претензий и предложений…

Разработчики (видно, вооружившись тезисом, что район-де мало обжитой, инфраструктуры никакой нет) решили, что вопрос создания этой самой инфраструктуры – их личное дело. Где захотят – там и создадут. И натолкнулись на яростное противостояние алданских эвенков. Они категорически не согласны с тем вариантом прокладки дороги к Канкунской ГЭС, который выбран.

Оленеводы предлагали разработчикам проекта использовать старую дорогу на Канку, обращались по этому поводу с официальным письмом. Но ответ, увы, пришел неутешительный:

«Вновь проектируемая автомобильная дорога «Малый Нимныр – створ Канкунской ГЭС» пройдет на большом своем участке по существующей автомобильной дороге. «Северный вариант» трассы, предложенный ФГУ ДСД «Дальний Восток» в лице генерального проектировщика ОАО «ИркутскГипроДорНИИ» заказчиком – ОАО «Южно-Якутский ГЭК» – при поддержке Правительства РС(Я), был отвергнут».

Очень категорично высказался по этому поводу генеральный директор ОАО КМНС «Хатыстыр» И.А.Дормидонтов. В утвержденном варианте дорога проходит прямо через пастбища племенных оленей (для «Хатыстыра» это важный источник дохода, поскольку хозяйство продает этих оленей в другие регионы страны). Таким образом, строители подписывают рентабельному оленеводческому хозяйству смертный приговор. Почему они не хотят идти на компромисс с оленеводами – непонятно.

Надо сказать, что разработчики проекта вообще очень мало работают с местным населением. До сих пор, как было сказано на встрече в Алдане, родовые общины эвенков не имеют карты затопления их территорий водохранилищем Канкунской ГЭС. Две родовых эвенкийских общины Алданского района вообще высказались против строительства станции. Водохранилище ГЭС затопит не только их угодья, но и места захоронения предков.

А самое главное, что волнует эвенков как Алданского, так и Нерюнгринского районов – это методика расчета ущерба, который будет нанесен территориям их традиционного природопользования. Правительство России в прошлом году приняло новую методику, которая должна быть апробирована на Ямале и у нас, в Южной Якутии.

По мнению специалистов (в частности, старшего научного сотрудника Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Саргыланы Баишевой) эта методика громоздка, дорогостояща и не совсем применима в наших условиях. В ней очень большое внимание уделяется геоботаническому районированию, для которого необходим солидный объем геоботанических исследований. На все это требуется время и деньги.

Поэтому Саргылана Баишева предложила представителям родовых общин при оценке ущерба воспользоваться старой, уже проверенной методикой. Светлана Егорова, председатель Алданского отделения республиканской Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, высказала мнение своих земляков, что к решению этого вопроса нужно привлечь независимых экспертов. Есть опасность, что подобные предложения могут иметь определенную цель: сделать все быстро, с минимумом затрат и таким же минимумом выявленного ущерба…

Новая методика не устраивает и нерюнгринцев. Председатель правления союза родовых кочевых общин «Орон» Нерюнгринского района Анатолий Лебедев (по специальности охотовед, в прошлом сотрудник инспекции охраны природы) считает, что она совершенно не ориентирована на человека.

– Почему во главу угла поставлено геоботаническое районирование? – говорит он. – Главное, что на этих территориях живут и ведут хозяйство ЛЮДИ. Вот и надо определять, как изменится их образ жизни после строительства ГЭС: смогут ли они пасти оленей, добывать пушнину… Новая методика исходит из расчета валового дохода, который приносит территория традиционного природопользования. Но как его подсчитать? Кто учитывает оленей, которых люди забивают для собственного пропитания, ягоду и другие природные ресурсы, которые они потребляют? Кто-то ту же ягоду собирает для продажи… Люди ЖИВУТ за счет тайги, это способ их существования. Как же можно обсчитать полученный ими валовой доход, да и нужно ли это делать?..

Не устраивает представителей общин и площадь территории, на которой планируется проводить оценку ущерба. Как было заявлено на встречах, ущерб будет оцениваться только на расстоянии 5 км от уреза воды водохранилища. На исследования дальше, в глубину территории, денег не выделяют…

– Я высказал мнение, – говорит Анатолий Лебедев, – что за 9 лет работы (а ввод станции намечен на 2020-й год) можно посчитать ущерб и за отметкой в 5 километров. Помню, в 2007 году, на первых слушаниях по Оценке воздействия Канкунской ГЭС на окружающую среду, кто-то из якутских специалистов- геологов сказал: есть такие гидроэлектростанции, влияние которых зашкаливает за 60 километров. Почему же у нас уперлись только в пять?..

Судя по всему, новая методика расчета ущерба еще не раз окажется яблоком раздора. Кстати, управляющий директор ОАО "Южно-Якутский ГЭК" Сергей Угловский обещал командировать представителей коренного населения Южной Якутии на Ямал, для обмена опытом.

Анатолий Лебедев предложил также провести этнологическую экспертизу проекта, поскольку в республике уже принят закон о проведении подобной экспертизы.

Вряд ли удастся прийти к согласию и по такому животрепещущему вопросу, как получение эвенками именных акций Канкунской ГЭС или ОАО «Русгидро». Об этом говорил на встрече в Нерюнгри глава Иенгринского национального наслега Юрий Юхновец. Он считает, что акции должны получить все 920 жителей села. Главе пообещали дать официальный ответ, но в скобках заметили, что блокирующий пакет акций находится в руках государства, так что рассчитывать особо не на что…

Глава Иенгры также говорил о решении социальных вопросов. Он считает, что необходимо принять программу обучения, а также трудоустройства представителей коренного населения на местных объектах гидроэнергетики.

До сих пор неясно, как, после заполнения водохранилища, оленеводы МУП «Иенгра» будут переправляться с одного берега реки Тимптон на другой, доставлять продукты, вывозить с места кочевки детей и т.д. Об этом уже не первый раз напоминает разработчикам проекта начальник управления сельского хозяйства Нерюнгринского района Сталик Дерягин. На той стороне Тимптона находится 2,3 тысячи оленей. Стада постоянно в движении. Чтобы переправиться через Тимптон, пасущим их оленеводам придется наматывать по тайге километраж. Варианта у них только два: либо переходить Тимптон по мосту возле Нагорного, либо, как предлагают проектировщики, по плотине ГЭС (а это уже далеко за поселком Хатыми). Дерягин предложил рассмотреть возможность функционирования на водохранилище какого-то водного транспорта – например, парома…

Анализируя все эти разговоры, невольно вспоминаешь классика: «В одну упряжку впрячь не можно коня и трепетную лань…» Мыслимо ли, при строительстве ГЭС и еще ряда крупных промышленных предприятий, сохранить оленеводство в Южной Якутии? Взять, например, нерюнгринскую родовую общину «Бугат». В свое время она отстояла право на существование через суд: земли ее находились на территории Нерюнгринского района, а хозяева общины жили в Алданском. Это не нравилось нерюнгринской администрации. «Бугат», когда в республике вышел Закон о кочевых родовых общинах, зарегистрировалась в этом статусе одной из первых. А что она имеет сейчас? Часть ее территории будет затоплена водохранилищем; по другой части пройдут линии электропередач; по третьей – дорога; четвертую прихватят под строительство Таежного ГОКА… Ко всему этому надо добавить нефтепровод и железную дорогу, которые уже проходят по территории общины. Куда бедному оленю податься? А свободных территорий в Нерюнгринском районе нет…

Другая, не менее актуальная проблема: чем будут жить местные охотники? Строительство ГЭС существенно ограничит территорию их промысла. А кое-какие перспективы у южно-якутских добытчиков пушнины просматриваются. Недавно при Союзе родовых кочевых общин «Орон» Нерюнгринского района было создано ООО «Согжой». В прошлом году девять родовых общин при помощи этого коммерческого предприятия вывезли свою пушнину на международный аукцион. Она там оказалась одной из лучших: каждая шкурка соболя была продана в среднем по 154 доллара. Это была самая высокая цена по Якутии. Всего на аукцион было вывезено 775 соболей. Чтобы нормально зарабатывать на продаже пушнины, нужно вывозить где-то 2400 шкурки (если, конечно, позволят квоты). Как скажется на перспективах местного пушного промысла строительство Канкунской ГЭС?.. Какой урон будет нанесен воспроизводимым пушным ресурсам?

В общем, вопросов пока больше, чем ответов. Представители разработчиков проекта пообещали, что в ближайшее время будет создан специальный сайт, куда можно будет отправлять все интересующие вопросы. И еще раз заверили: энергия Канкунской ГЭС пойдет только на нужды республики, ни о каком экспорте и речи нет. Свежо предание… Но где бы ни использовалась энергия станции, остается открытым самый принципиальный вопрос. Существует великое множество законодательных актов, защищающих права коренных малочисленных народов на земли традиционного природопользования.

Сошлемся лишь на Конституцию РФ, п.9:

«…земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории».

Строительство ГЭС (если даже по прокладке дороги не найден компромисс!), выходит, уничтожает основу жизни и деятельности местных эвенков. Что, в таком случае, намерено делать государство? Оставлять их на медленное вымирание? Или разрабатывать детальную программу их адаптации к жизни в условиях промышленного региона? Пока ничего подобного нет.

Наталья Кузьмина