Реально ли определить экологический ущерб от СШГЭС?

В начале текущего года в Хакасии стал обсуждаться новый аспект возможного взаимодействия Саяно-Шушенской ГЭС компании «Русгидро» и правительства республики. Речь об установлении масштаба негативного воздействия на экологию и определения за это суммы платежа в региональный бюджет.

На вопрос редакции СМИ «Пульс Хакасии» о реальности такого проекта ответил сопредседатель Российской экологической партии «Зеленые», исполнительный директор открытой экологической платформы «Российские Зелёные» Сергей Шахматов:

— Реально ли, на ваш взгляд, определить экологический ущерб от СШГЭС, установить её влияние на климат и последствия этого для здоровья людей? Были ли прецеденты в РФ, когда реализовывалось подобное и вменялись значительные платежи от крупного промышленника в бюджет субъекта?

— Тема, которую вы подняли, достаточно актуальна. Она в природоохранном сообществе находится под грифом табу, потому что это «ящик Пандоры». Если будет создан прецедент, то под все это фактически попадет вся гидроэнергетика Российской Федерации. Понятно, что «Русгидро» — это компания наполовину частная, наполовину государственная, но экологи, особенно академики, задают совершенно правомерный и логичный вопрос: почему объекты гидроэнергетики, ГЭС, не являются плательщиками повышенного платежа за негативное воздействие? Фактически, вся вода из водных объектов, на которых стоит ГЭС, проходит через эту ГЭС, вырабатывает электроэнергию и создает ту самую добавленную стоимость (прибыль). Все, что сливается с этой водой на турбины, вся биотика, все микроорганизмы, рыба, все это по факту погибает. То есть имеется понятное, ясное и высчитываемое негативное воздействие конкретного объекта на определенные компоненты окружающей среды. Сейчас мы говорим про биотику, про биоразнообразие.

Кроме того, для работы подобных объектов необходимо создавать запас воды, водохранилище, что тоже негативно влияет на биоразнообразие. Как правило, когда заполнялось водохранилище, особенно в советские времена, большая часть лесных, древесных и прочих ресурсов не убиралась, а это огромные источники гниения.

Многие посёлки и населённые пункты также попадали под затопление, не всё было вывезено, включая в том числе частично места захоронения людей, и это тоже загрязнение водохранилища. Это вторая тема, связанная с негативным воздействием. Все то, что оказалось на дне, гниет, выделяет всевозможные токсины и иные опасные соединения непосредственно в воду.

Третья тема — как вообще считать стоимость пользования водным ресурсом. Допустим, мы все платим ежемесячно за холодное водоснабжение по счетчику за каждый литр. Почему такая схема не используется для гидроэлектростанций?

ГЭС использует огромный объем воды для производства электроэнергии. Кто и сколько платит за использование этой воды? Должен быть какой-то минимальный условный тариф, пусть не такой, как для конечных потребителей, но за кубометр воды какая-то доля копейки должна платиться в бюджет. Причем по принципу «где взял ресурс, там и плати», то есть в местный и региональный бюджет.

«Зеленые» давно ходят с идеей внесения поправок в законодательство на тему того, что все водопользователи, имеющие акватории, производят плату за биоресурсы или просто за пользование акватории в рекреационных целях. Здесь акватории и вода пользуются в промышленных масштабах, в коммерческих целях. И необходимо ответить на один-единственный вопрос: почему данные объекты генерации (ГЭС) не вносят соизмеримую плату за пользование водными ресурсами?

«Пульс Хакасии»