Богучанская ГЭС: война против природы и людей

Над долиной Ангары стелется дым. Горят крестьянские избы, оставляя на месте сел с трехвековой историей груды головешек и обугленных кирпичей. Горят гигантские костры из целых деревьев, разбросанные там и сям посреди огромных свежих вырубок. Горит еще не вырубленная тайга, на которую то и дело перекидываются рукотворные пожары… Это – не стихийное бедствие и не нашествие безжалостных врагов. Так выглядит в реальности то, что в официальных документах называется «мерами по социально-экономическому развитию» Восточной Сибири. Сто двадцать тысяч гектаров великолепной сибирской тайги обречены на гибель, тысячи людей должны превратиться в беженцев ради выполнения проекта строительства Богучанской ГЭС, рожденного в другую эпоху и служащего интересам другой страны.

История вопроса

Проект Богучанской ГЭС, разработанный ленинградским филиалом института «Гидропроект» еще в 1976 году, был одним из длинного ряда гигантских гидротехнических проектов, характерных для последних десятилетий советской экономики. Достаточно сказать, что Богучанская ГЭС должна была стать на Ангаре четвертой – после Братской ГЭС, Усть-Илимской ГЭС и Иркутской ГЭС. Официально считалось, что ангарский каскад мощных ГЭС станет базой ускоренного экономического развития региона: обилие дешевой электроэнергии позволит освоить богатства сибирских недр, в диком краю появятся гигантские заводы, вокруг них вырастут светлые и чистые города будущего – и т. д.

На самом деле вскормленный эпохой индустриализации монстр – гидростроительная отрасль – требовал все новых и новых объектов для своих огромных мощностей. Даже чисто экономическая проработка проекта была явно однобокой: в качестве издержек учитывались только капитальные затраты и расходы по переселению – причем в достаточно условных советских ценах; исходя из них же рассчитывались грядущие выгоды. Об оценке воздействия проекта на окружающую среду или его социально-культурных последствиях в ту пору никто не думал.

В 1980 году началось возведение плотины Богучанской ГЭС и отселение жителей из будущей зоны затопления. Но строительство, как обычно в те времена, двигалось медленно, а ситуация в стране начала меняться. Бурные протесты общественности против гидротехнических «вавилонских башен», а затем общий спад в экономике привели к тому, что строительство практически замерло. К 1992 году работы на Богучанской ГЭС были прекращены.

Однако в середине 2000-х проект плотины БоГЭС был реанимирован двумя корпорациями – ОАО «РусГидро» и ОК «Русал». В 2005 году подновленный проект был подан на рассмотрение государственной экологической экспертизы – и получил отрицательное заключение. (Экспертам просто нечего было рассматривать: заявители проекта даже не удосужились заказать оценку воздействия на окружающую среду (ОВОС), которая, собственно, и выступает в таких случаях главным объектом экспертизы.) Согласно российскому законодательству это исключает любые дальнейшие действия по реализации проекта. Однако, несмотря на требования закона, строительство Богучанской ГЭС было возобновлено, хотя ни на экологическую, ни на сменившую ее позднее единую государственную экспертизу проект больше никогда не подавался. Предполагается, что первая очередь БоГЭС будет введена в строй в апреле 2012 года.

Жгут деревни и тайгу

Похоже, что для ответственных лиц всех уровней эта дата значит гораздо больше, чем любые российские законы. Согласно действующим нормам до заполнения любого вновь создаваемого водохранилища лес, растущий в зоне затопления, должен был полностью сведен и вывезен. Однако по непонятным причинам для Богучанской ГЭС сделано исключение: чтобы уложиться к намеченному сроку, разрешено ограничить сведение леса только теми участками, над которыми пройдут судоходные фарватеры (это примерно 10% всей затапливаемой площади). Остальное уйдет под воду. Часть утопленных деревьев будет в ближайшие годы всплывать там и сям, создавая постоянную угрозу судоходству, а основная масса – десятилетиями медленно гнить, отравляя воду не только в самом водохранилище, но и ниже по течению.

Зная о предстоящем затоплении, некоторые лесопромышленники подали заявки на вырубку и вывоз леса в ложе будущего водохранилища. Бассейн Ангары – район крупных лесозаготовок, с дальних делянок лес везут лесовозами по таежным дорогам за десятки километров к той же Ангаре – других магистральных путей здесь нет. А тут такая удача: больше 10 миллионов кубов древесины, которую все равно надо рубить, – и у самой реки! Однако всем коммерсантам было отказано: по абсурдной бюрократической логике лес в зоне затопления продолжает числиться «водоохранным» и коммерческим рубкам не подлежит.

При этом даже с тех участков, где лес все-таки рубят, его не вывозят. Поваленные стволы и выкорчеванные пни стаскивают в огромные кучи и поджигают. То и дело огонь перекидывается на невырубленные участки леса (в том числе и вне зоны затопления) – и тогда уже МЧС и региональным властям приходится в авральном порядке тушить лесные пожары. Которые не превращаются в угрозу населенным пунктам по единственной причине: почти все они уже сожжены. Специальные команды «пожогщиков» вот уже несколько лет уничтожают деревни и поселки, попадающие в зону затопления Богучанской ГЭС. Как только жители, забрав с собой то, что можно увезти, покидают родной дом, его тут же поджигают – чтобы людям некуда было вернуться, если они вдруг передумают.

Утрата недвижимости не компенсируется

А поводов передумать у беженцев от рукотворного потопа достаточно. Людям компенсируют только потерянное жилье – точнее, не компенсируют, а «выделяют»: для одиноко проживающего – 33 кв. метра, семьи из двух человек – 42, из трех и более – по 18 «квадратов» на душу, независимо от площади утраченного жилища. Никакая другая недвижимость – земельный участок, постройки и т. д. – не компенсируется вовсе. Таковы нормы федерального закона, регламентирующего изъятие земель под государственные нужды. Не очень, правда, понятно, какое отношение это имеет к данному случаю: проект финансируется двумя коммерческими компаниями, и построенная Богучанская ГЭС будет их собственностью.

При чем же тут «государственные нужды»? На подобные вопросы жителей обреченных поселков представители инвесторов – т. е. те, кто и должен был бы возместить им материальный и моральный ущерб, – спокойно отвечают: «А вы судитесь!»

Наиболее отчаянные просто отказываются покидать родные дома, предупреждая «эвакуаторов», что будут отстреливаться. Их обычно оставляют в покое: пусть, мол, пока сидят, вода под окна подступит – сами уйдут. Большинство соглашается на переселение – и попадают в социальную ловушку. Представьте: жила крестьянская семья в приангарской деревне, кормилась от своего хозяйства, от тайги, от реки. И вот вместо всего этого она получает квартиру в многоэтажном городском доме, скажем, в Кодинске. Этот населенный пункт был построен еще в советские времена как городок строителей Богучанской ГЭС. После завершения строительства беженцы от потопа составят почти все его население. Чем они будут заниматься, на что жить в городе, где нет никаких предприятий, кроме самой электростанции (работа на которой требует определенной квалификации)? Кодинск, конечно, не единственный город, в который свозят переселенцев, но и в других (Минусинск, Абакан и т. д.) бывшим сельчанам тоже ничего не светит. Но об этом, похоже, не думает вообще никто: не только людские судьбы, но и будущие социальные мины, «больные» города – мелочь по сравнению с угрозой срыва сроков ввода в эксплуатацию БоГЭС.

Во имя прибылей

Какая же острая нужда заставляет так спешить со сдачей станции, переступая через людей, природу и закон?

Вот это, пожалуй, самая большая загадка Богучанской ГЭС. Изначально предполагалось, что энергия станции предназначена для запланированного неподалеку «Русалом» алюминиевого комбината (что и объясняет участие в данном проекте алюминиевого гиганта). Однако работы на намеченной для комбината площадке даже не начинались, так что еще несколько лет он не потребит ни единого киловатт-часа.

Инвесторы проекта кивают в сторону близлежащего Китая: мол, его быстро растущая экономика уже сейчас испытывает острую нужду в энергоресурсах, и было бы глупо, провозившись со всякими ОВОСами и экспертизами, упустить такой рынок. Однако непонятно, что мешает Китаю уже сегодня покупать сибирское электричество: все три действующие ангарские ГЭС работают с большой недогрузкой – нет спроса.

Красноярские и иркутские ученые заявляют о ненужности БоГЭС для экономики региона и ее потенциальной опасности. Местные депутаты обращаются к президенту и в Генеральную прокуратуру РФ с просьбой остановить беззаконие. Тем временем час пуска близится. А правительство Красноярского края утверждает схему территориального планирования, предусматривающую строительство семи новых гигантских плотин – на Ангаре, Енисее, Нижней и Подкаменной Тунгусках…

Комментарий юриста «Беллоны»

Несмотря на то, что в соответствии с изменениями в 2007 году в Градостроительный кодекс РФ проведение государственной экологической экспертизы для гидротехнических сооружений отменено, проект БоГЭС относится к особо опасным и технически сложным объектам капитального строительства и подлежит государственной экспертизе федерального уровня, в рамках которой должны рассматриваться материалы ОВОС. Эта процедура предусмотрена Положением о составе разделов проектной документации и требованиях к их содержанию (утв. Постановлением Правительства РФ от 16.02.2008 № 87). При этом материалы общественного обсуждения являются неотъемлемой частью материалов, поступающих на государственную экспертизу. В 2007 году была выполнена часть ОВОС по Богучанскому алюминиевому заводу. У заказчика Богучанской ГЭС ОАО «РусГидро» должна быть утвержденная проектная документация по достройке БоГЭС, включающая оценку воздействия на окружающую среду и результаты общественных слушаний.

Борис Жуков

Редакция журнала «Экология и право» отправляет обращение в Генеральную прокуратуру РФ с требованием проведения проверки соблюдения заказчиком законодательства по вопросам общественного участия в обсуждении проекта Богучанской ГЭС и оценки его воздействия на окружающую среду.