Богучанская ГЭС: чиновники избавляются от неудобных свидетелей

В отношении вынужденного переселения жителей Нижнего Приангарья из зоны затопления Богучанской ГЭС одна из главных претензий к властям Красноярского края – отсутствие прозрачности. Почему одни, будучи знакомыми или родственниками того или иного чиновника, стремительно получают новую квартиру после внезапно полученной прописки в зоне затопления БоГЭС, а другие, старожилы уходящих сейчас под воду ангарских деревень, до сих пор маются без своего крова? Отсутствие прозрачности в этом вопросе власть Красноярского края на днях подтвердила в очередной раз. Свидетельство очевидца:

На переправе из зоны затопления Богучанской ГЭС зависли не менее 90 семей. Это люди, которые сдали свои дома в поселках, но не получили квартир «на материке» и мотаются теперь по углам. Все они питают надежду, что их вопрос будет рассмотрен в особом порядке на заседании согласительной комиссии (специально созданной при правительстве Красноярского края для решения возникающих споров). В обед вторника зависшие в райцентре кежмари внезапно узнали, что очередное заседание назначено на завтра. Расстояние от Красноярска до Кодинска – 700 км, время в пути – минимум 12 часов.

Несколько женщин бросили все, на ходу запрыгнули в рейсовый автобус и потряслись в краевой центр, чтобы присутствовать лично при решении квартирного вопроса, который (почти по Булгакову) напрочь испортил местных бюрократов.

Результаты комиссионных посиделок тихо утекают в песок – не публикуются на сайте правительства Красноярского края. Запросы о результатах, даже отправленные через депутатов ЗС, остаются без ответа. Может, слуги таким образом стерегут сон народа (меньше знаешь, как известно, крепче спишь), но все-таки есть в этом заведенном порядке что-то противоправное. Ну, вот я и решила поприсутствовать на заседании – озвучить результат. Пошла, значит.

***

Скучный кабинет №428 Министерства регионального развития Красноярского края. Дверь распахнута, и я беспрепятственно захожу:

– Здравствуйте!

Исполинский овал стола. За ним – пять членов комиссии, с председателем будет шесть. И у меня большие сомнения, что кворум (2/3 состава комиссии) есть. К тому же он однобок. Все «рефери» представляют власть чиновников, районную или краевую. От законодателей и правоохранителей – никого. (Полицейские выйдут на сцену позже, чтобы вывести меня из этого скучного кабинета.) Особенно трогает, что прокуратура упорно не желает следить за скандальным процессом распределения жилья.

– Выйдите вон! – рвет воздух истошный крик, едва я сообщаю, что собираюсь как представитель СМИ присутствовать. Это кричит председатель согласительной комиссии, замминистра (пока) регионального развития Красноярского края Вячеслав Жгун, заняв диспозицию во главе стола-овала.

– Почему? – шалею от неласкового приема.

– Выйдите, еще раз говорю, за дверь! Вам в третий раз повторить?!

– Нет, мне нужно аргументировать отказ.

Чиновник вскакивает и комкает пол большими нервными шагами. Подходит ко мне вплотную. В глазах – нездоровый блеск. Нутром чувствую: он хочет совершить преступление. Но у него не хватает духу. Сцена сюрреалистическая, если знать, что это не работник рынка, а управленец звена выше среднего. (Кстати, налогоплательщики платят этому дяденьке мильон рублей в год. По-моему, сильно переплачивают.)

– Пойдемте! – трансформирует нехорошую мысль в нейтральное слово г-н Жгун.

– Я не выйду из кабинета. Аргументируйте ваш отказ.

Чиновник тем же путем возвращается в удобное кресло:

– Вы пытаетесь меня записывать на диктофон?! Представьте свой документ!

Получив требуемое, садится, углубляется в мою книжицу – паспорт и даже что-то оттуда списывает(!) в листочек. Впрочем, не забывает и о деле:

– Пожалуйста, охрану! – клеркам.

– А что вас так возбуждает, Вячеслав Евгеньевич?

– Госпожа Баранова, вы не будете здесь присутствовать!

Цитирую ФЗ о СМИ – то место, где речь идет о правах журналиста.

– Не надо заниматься здесь демагогией и пытаться записывать меня на диктофон! Вы никто, понимаете?

– Как? Я вам только что паспорт продемонстрировала. Я гражданка РФ.

– Дама, вы чо, пытаетесь вывести меня из себя? – предательски выползают уши пролетарских корней чиновника. – Вы уже этого добились!

– Я хотела бы присутствовать…

– Выйдите вон, я вам еще раз говорю! Вы не будете здесь находиться!

– Аргументируйте свой отказ.

– Я не собираюсь вам ничего аргументировать! Пригласите охрану! – так вопят маленькие испуганные дети, заблудившиеся в дремучем лесу.

– А почему вы кричите? Вы не справляетесь с ситуацией? У вас закрытое заседание?

– Я не должен и не собираюсь давать вам никаких комментариев. Вы присядьте и подождите, – внезапно стихает чиновник (холерик, наверное, не повезло). – Сейчас придет милиционер, он будет с вами разговаривать. Мне – не о чем.

Болезные, как они работают, как работают! На износ. Некогда и головы поднять на голубой экран – узнать, что МВД отреформировали, и если кто придет, так это будет полицейский.

Г-н Жгун приказывает мне замолчать («Я вам слова не даю!»), и в кабинете виснет напряженная пауза. Бюрократу отдых идет на пользу. Подсобрав скакуны-мысли, хитрец придумывает, чего бы еще у меня потребовать:

– А где ваше служебное удостоверение?

– К сожалению, у меня с собой удостоверения нет.

– А вы понимаете, что совершаете административное правонарушение? – сияет чиновник.

– Нет. Я зашла сюда законным образом. (В сумке разовый пропуск.)

– Вы пришли, значит, в здание правительства Красноярского края, представляетесь журналистом, при этом у вас нет при себе никаких подкрепляющих это документов. Вы самозванец! – опять взвизгивает мой визави. – Вы художник или как?

– В любом случае я гражданин РФ. Это минимум и максимум.

Беседа крепнет. Чиновник взывает к моему разуму – просит не тратить даром время на диалог. Я взываю к его (не особо, впрочем, надеясь на успех) – призываю назвать российский закон, который запрещает мне находиться на заседании. Цитирую ФЗ об информации, который гарантирует свободу поиска, получения и распространения информации любым законным способом любому гражданину РФ.

– Выйдите вон! – пятый, наверное, раз цитирует сам себя клерк, который хотел быть космонавтом, но не срослось, темпераментом не подошел. – Я понимаю, что продолжение последует, и я прочитаю, может быть, о себе много интересного в очередной раз. Я вас тоже как гражданин РФ предупреждаю: я дважды пропустил ваши оскорбительные, значит, слова в свой адрес, в третий я, наверное, законным способом… понимаете?

– Это ваше законное право. Так же как мое – высказывать свое мнение. Это мне гарантирует Конституция РФ.

– Вы неоднократно, г-жа Баранова, в прессе, публично давали оценки действиям согласительной комиссии. Лично против комиссии и лично против меня! Понятно я говорю?..

На пороге возникают два сытеньких полицейских. Это охрана «серого дома» от охальников-журналистов и совершенно обнаглевшего народа, который норовит сунуться со всякой ерундой к важным начальникам. Мизансцена рушится. Проверив документы, но не получив журналистского удостоверения, полисмены (кажется, реформатор Нургалиев по-доброму просил общество не называть его орлов полицаями) вежливо просят меня их куда-то сопроводить.

– Господа, предупреждаю, что она записывает все действия на диктофон! – делает последнее на сегодня доброе дело замминистра регразвития Красноярского края Вячеслав Жгун.

Занавес.

***

А мораль? – все, помнится, требовала княгиня в «Алисе». На мой взгляд, сцена столь же аморальна, как и сама власть, которую мы едва-едва терпим. Хотя, если вдуматься, – обхохочешься. Витиеватая власть придумывает и принимает законы. Крепостные приноравливаются – пытаются по ним жить. А когда призывают следовать тому же хозяев, им говорят: «Вон!»

Маргарита Баранова