Богучанская ГЭС: людей лишили родины огнем и водой

В Минэнерго России состоялось заседание Оперативного штаба по подготовке Богучанской ГЭС к пуску. Присутствовал и глава Минэкономики Красноярского края Анатолий Цыкалов, который отрапортовал: «весь комплекс мероприятий» по подготовке зоны затопления выполнен в полном объеме, включая переселение жителей. Пока красноярский чиновник оповещал столичных коллег, в той самой зоне затопления продолжалась война. Не получившие квартир по программе переселения жители поселков-утопленников создали инициативную группу и объявили о готовности пикетировать здание правительства края.

О том, что житель Кежмы пенсионер Александр Келлер попал в больницу с инсультом, я узнала на днях. Тогда же впервые услышала и это имя, хотя, как оказалось, с его носителем заочно была знакома. Об этом человеке, не называя его, с раздражением вспоминали в Дирекции по подготовке к затоплению ложа водохранилища БоГЭС и в министерстве экономики и регионального развития края, курирующем процесс переселения.

Рассказывая ту или иную историю мытарств переселенцев, которые никак не могут получить положенное по закону жилье, мы не раз обращались к чиновникам, чтобы выяснить, по чьей вине страдают люди и когда вопрос по каждому конкретному случаю будет решен. Вразумительного ответа не услышали ни разу. Вместо этого «ответственные лица» жаловались, с каким неблагодарным контингентом приходится работать, и каждый раз вспоминали одно и то же: мол, дали тут некоторым квартиры, а им еще и земельный участок захотелось! Таким назойливым переселенцем, который хотел получить клочок земли под огород, оказался и Келлер. Ему выделили однокомнатную квартиру в Абакане, но мужчина остался зимовать в сожженной дотла Кежме.

Александр Петрович жил, по меркам малой родины, безбедно. Добротный дом, огород, дворовые постройки, баня, гараж, новый сарай для скота, дровяник. Вел хозяйство, ловил рыбу в Ангаре на собственной моторной лодке. На пенсию в шесть тысяч рублей не сетовал – хватало. Когда подошла очередь получать жилье, ходил по инстанциям, просил, чтобы вместе с квартирой дали земельный участок под огород и перевезли из всего дворового имущества хотя бы гараж. Перспектива жить в городе на мизерную пенсию его пугала. «Мне что ж, придется ходить бутылки собирать по помойкам?» – делился опасениями с односельчанами. Участка не дали – законом края о переселении не предусмотрено. Хотя старожилы вспоминают: в 1980-х годах, когда в Кодинск по программе перевозили первую волну кежмарей, всем желающим давали землю под дачи. Дирекция готовила земельные участки, расчищала, завозила чернозем.

…В брошенном, зачищенном поселке, один среди огромных сугробов, покрывших пепелище, в морозы под пятьдесят градусов, без связи и медицинской помощи зимовал пожилой человек. Справлялся до января, пока не грянула беда. Его обнаружили лежащим без сознания на полу возле кровати в уже остывшем доме. Обнаружили случайно – мимо проезжала машина. Возле дома Келлера проходит дорога на Ванавары, и редкие путники с удивлением видели одинокое жилье, заглядывали на огонек попить чайку у радушного хозяина, устав от дальней дороги. Так было и в этот раз, но, найдя обездвиженного пенсионера, водитель рванул за медпомощью (ближайшую можно найти в 60 километрах, в поселке Таежный), попутчики остались в доме. Через два-три часа Келлера увезли в больницу.

ХХХ

О судьбе земляка мне рассказал Александр Брюханов – лидер инициативной группы переселенцев, не получивших жилье. На днях он приезжал в Красноярск, чтобы передать коллективное письмо губернатору Льву Кузнецову. Второе послание отправлено Владимиру Путину. К письмам прилагается пачка анкет. В каждой – история бездушного отношения краевой власти к людям, доходящая порой до абсурда.

Семья Лесковых в реестр переселенцев была включена еще в 1970-м. Проживали в Кежме в квартире по соцнайму. Три года назад, когда в поселке, готовящемся для зачистки, не осталось работы, переехали в Кодинск. Снимали квартиру, работали и ждали очереди. В декабре 2010-го из Дирекции пришло радостное известие: за семьей закреплена квартира в Кодинске с указанием точного адреса. Лесковы перевезли вещи и стали готовиться к новоселью, но не тут- то было. Через несколько дней начальник отдела по переселению Кристина Корнева сообщила, что квартиру отдали другим, и назвала новый адрес. Несмотря на то, что вторая квартира оказалась меньшей площади, и нужно было ждать, пока дом примет жилищная комиссия, Лесковы согласились.

Весь январь и февраль 2011-го они обивали пороги Дирекции, где их уверяли, что беспокоиться не стоит: как только новостройку сдадут, будет и квартира. А в это время в Кежме шла зачистка, и дом, в котором жили Лесковы, снесли. Как только это случилось, Дирекция… отказала семье в получении жилья.

Дело в том, что в 2007 году вышел закон Красноярского края "Об условиях и порядке предоставления жилых помещений гражданам, подлежащим переселению из зоны затопления Богучанской ГЭС", который фактически отменял утвержденные ранее списки переселенцев. Квартиры стали предоставлять только при наличии сдаваемого жилья, будь то дом в собственности или квартира по соцнайму. Как только дом Лесковых снесли, Дирекция сочла, что они теперь вне закона.

По словам Брюханова, 80 % анкет – это истории с одинаковой проблемой. Когда в поселках-утопленниках не осталось работы, когда были ликвидированы школы и медучреждения, люди потянулись в другие места, оставляя жилье, ведь их уверяли в поселковых советах, что все включенные в реестр получат квартиры. Многие периодически приезжали и проверяли брошенный очаг, но уберечь дома не смогли. Они были либо разобраны соседями, либо сгорали, в том числе и во время зачисток, и люди оставались у разбитого корыта: нет дома – нет права на квартиру по программе переселения.

У лидера инициативной группы – аналогичная история. Ему положена льготная очередь на жилье по программе переселения: инвалид второй группы, сын погиб в Чечне. Но чиновники распорядились по-своему, решив, что жизнь бомжа ему подходит больше.

Брюханов был прописан в доме в Кежме вместе с матерью, сестрой и ее семьей. В 2001 году им дали квартиру, но Александра Валентиновича чиновники в ордер включить попросту… забыли. Когда это обнаружилось, из списков переселенцев его уже исключили. Однако оставался дом, в котором он был зарегистрирован и – надежда на включение в реестр. Профессиональный фотограф, внештатный корреспондент фотохроники ТАСС не мог сидеть на месте и караулить родные стены. «Много работал на Диксоне, – вспоминает Александр Валентинович, – прошел Арктику до Северного Полюса, на всех островах Ледовитого океана побывал и на всех атомных ледоходах ходил. Доводилось встречаться с Федором Конюховым и известным полярником Артуром Чилингаровым». Вернувшись однажды в поселок, обнаружил, что дом сожжен. А по закону, нет дома – нет права на переселение из зоны затопления.

«Летом приходится жить на реке в разных балках и зимовьях, а зимой – там, где примут на ночевку, – рассказывает Брюханов, – то у дочки в общежитии остановлюсь в Канске, то у сестры в Кодинске. В социальной гостинице обитал, но там только десять дней в году можно находиться, и меня оттуда попросили. Последнее время у тракториста знакомого жил».

Как и остальные члены инициативной группы, Брюханов рассылал письма о восстановлении прав на получение жилья по инстанциям. В Дирекцию, в администрацию района, в правительство края, уполномоченному по правам человека в крае, президенту Медведеву… Воз и ныне там.

ХХХ

Пенсионеры Лукмановы снимают квартиру в Кодинске. Это очень накладно, но другого выхода нет. Глава семьи перенес сложнейшую онкологическую операцию и ему необходимо наблюдение врачей. В Проспихино был дом на двух хозяев. В одной половине жили Лукмановы, в другой – Трясцины (их дочь Альфия с мужем и двумя сыновьями).

В 2000 году Альфия с младшим сыном, четырехлетним Димой, гостила у родственников в Татарстане. Там произошла трагедия. Когда мама с малышом переходила на зеленый свет дорогу, их сбил несущийся на высокой скорости бензовоз. Женщина скончалась на месте, ребенок чудом выжил, но после долгого лечения остался инвалидом. Он находится в доме-интернате в Белгородской области. Отец со старшим сыном переехали поближе к Диме, чтобы ухаживать за ним.

Обе семьи были включены в реестр переселенцев. Оставленный без присмотра дом Лукмановых-Трясциных в 2010 году сгорел. Согласительная комиссия правительства края, которая решает, кому положено жилье, а кому нет, вычеркнула всех из реестра.

«Мы обратились в суд и выиграли, – поделился юрист Сергей Козиенко, представляющий интересы Равиля Лукманова и Дмитрия Трясцина. – Кежемский районный суд 11 января 2011 года постановил: признать незаконным и отменить решение согласительной комиссии об исключении семей Лукмановых и Трясциных из реестра. На заседании суда представитель Дирекции сказал, что включение в список – это еще не предоставление жилья. Я после этого побывал на заседании согласительной комиссии, чтобы представить интересы Трясциных и Лукмановых, но там меня никто не услышал. Я не знаю, как пробить эту стену! У меня сложилось впечатление, что комиссия для себя собралась, а не для граждан. Зачем правительство создано – удовлетворять требования граждан или свои собственные?»

ХХХ

Ввод БоГЭС в эксплуатацию – один из этапов важного федерального проекта освоения Нижнего Приангарья. Роль, которая отводилась краевой власти, – подготовить ложе водохранилища. В принципе, задача выполнена: поселки выжжены, люди изгнаны (пусть не все, но единичные случаи не влияют на общую картину отчетности правительства). Жаль, что в цели чиновников, судя по всему, не входило выполнение этих задач цивилизованно, по-человечески.

В марте начнется наполнение водами Ангары зоны затопления Богучанской ГЭС. Значит, финансирование программы переселения будет свернуто. По словам Александра Брюханова, свое право на получение жилья не реализовали как минимум 85 семей из зоны затопления. Эти люди не хотели уезжать, но их согнали с родных мест, создав в поселках невыносимые условия. Старики, семьи с детьми вынуждены арендовать чужие квартиры, тратя на это огромные, по их меркам, деньги. Приобрести собственное жилье для большинства не реально, поэтому скитания по съемным углам для многих могут стать пожизненным приговором. Приговором, который им вынесло государство.

Ольга Соломонова