Зона затопления Богучанской ГЭС: нас просто замучили

В скором времени в Иркутской области под воду уйдет село Кеуль, попавшее в зону затопления Богучанской ГЭС. Галина Михайловна Жмурова – одна из последних жителей села Кеуль, заведующая местным домом культуры – рассказывает об истории Кеуля, обреченном уйти под воду:

– Как Вы оказались в Кеуле?

– Я родилась в Березово, в 1968 году мы переселились в Старый Кеуль, перевезли дом, но вскоре пришлось переселяться в Новый Кеуль. В каждой деревне была своя школа, но учились там до 4-го класса, после чего уезжали в Нижне-Илимск в школу-интернат. В 1964 году открыли восьмилетнюю школу в Кеуле, и дети из близлежащих деревень стали ехать туда. Со временем, в маленьких деревнях, стало нецелесообразно находится, надо было учить детей. К концу 1980-х в Кеуль были переселены все соседние деревни — Ёдарма, Тушама, Старый Кеуль, Ката, Черново, Березово. Для меня это переселение уже третье.

– Чем Вы сейчас занимаетесь?

– Сейчас я в роли ликвидатора, чуть ли не фашист. Я своими руками все это создавала, все это вешала, приобретала, открывала ДК. А сейчас разбираю, складываю в коробки и уношу — все сожгут. Никто не учитывает такие нравственные моменты. Моя мама живой пример — ей 80 лет, за последний год она сильно постарела, осенью когда все избавлялись от скота, она отказалась сдавать корову, сказала, если корову сдам, то и сама через месяц пойду… А люди уезжают, мучаются с проблемами, мы это видим и понимаем, что будущего у нас нет никакого. Прошлой осенью мама не хотела уезжать, а сегодня говорит о том, как бы уже уехать. Нас просто замучили.

– Расскажите о строительстве Богучанской ГЭС.

– Эпопея со строительством БоГЭС длится уже больше 30 лет, еще когда мы жили в Старом Кеуле, помню, как выбирали место под строительство нового поселка. План по затоплению был на отметке 185 метров, и с учетом этого строился Кеуль. Я не понимаю, зачем нужна эта ГЭС.

Мы испытываем очень неприятные моменты. Если в молодости переезжать из деревни в деревню было интересно, мы были полны оптимизма, строили совхоз, школу, почту, ДК – у нас была вера в будущее. Я помню первую встречу, когда к нам приехали из Москвы и сказали, что план по строительству Богучанской ГЭС изменен, что Кеуль будут переселять. До последнего момента я в это не могла поверить.

– Вы не хотите жить в городе?

– Переселение не несет в себе ничего хорошего, те люди, что остались жить в деревнях до нашего времени, прикипели к этим местам, нам бы хотелось дожить здесь до конца своей жизни. Что здесь может быть положительного? Для коренных это вдвойне и втройне тяжелей, потому что мы теряем Родину. Это самое страшное.

Я боюсь начинать жизнь заново, хорошо то, что в Луговом [туда переселяется Галина Михайловна] будут свои люди, кеульцы. Мы теряем свой микроклимат, а на новом месте все будет чужим, это придется принимать, перестраивать себя.

– Чувствуете изменения в климате?

– В последнее время, у нас круглый год стали дуть ветра, никогда такого не было.

– Вы заведовали домом культуры, расскажите о своей деятельности.

– Я по профессии режиссер, моя работа в ДК не была простой, результатов работы просто так не увидишь. Мы когда-то ставили спектакль «Прощание с Матерой», я играла там старуху Дарью. Получается что то, о чем писал Распутин – актуально и сейчас. Ничего не меняется.

В последние годы у нас рядом с деревней проводили археологические раскопки, тогда мы узнали, насколько давно люди жили в этих местах, сколько всего удивительного здесь было. Мы и сами ездили в старые деревни и собирали там экспонаты для музея, не думали, что нас постигнет такая же участь, как будто это все происходило не на самом деле.

Я всю жизнь отдала сначала возрождению, а потом сохранению деревенских традиций. После войны наша культура отождествлялась с партией, с Лениным и т.д., а национальное самосознание было отодвинуто на задний план, традиции забыты.

Так как я работала в доме культуры, понимала, что именно через нас партия проводит свою политику в селе. Нельзя было праздновать церковные праздники – мы придумывали новые, например, вместо масленицы – праздник проводы зимы, праздник советской семьи и др.

В конце 70-х мы начали восстанавливать исконные традиции, для этого обратились к старым бабушкам, которые еще хранили в своей памяти стародавние времена. Так появился ансамбль народной песни – «Родники». Бабушки рассказывали о том, как они праздновали, проводили обряды, на этом материале мы стали учить детей. И вскоре уже все в деревне знали, например, что за праздник троица, что означит колядование на рождество и т.д.

– В городе будете использовать традиции?

– Конечно, продолжу, потому что это вся моя жизнь. Не троицу, не пасху мы уже не сможем перестать праздновать. Мы ставили задачу внедрить это в жизнь, а не просто устроить красивое представление. Хотя начинали мы, толком ничего не понимая, но следующее поколение принимало традицию как часть самих себя.

– Откуда Вы брали информацию о праздниках, обрядах?

– В основном из рассказов, из того, что помнили старики. И все это трансформировалось под современность. Мы переписывали то, что пели бабушки, сначала пытались подпевать, но было тяжело освоить характерное для коренных пение, понять сюжет. Даже если песня народная, здесь она могла исполняться на свой манер, с ангарским говором. Когда вместе собирались старики, переселившиеся из разных деревень, пытались петь песни, никак не получалось у них, у каждого своя версия исполнения была.

В деревнях обычно была одна-две улицы, которые располагались параллельно реке, и, например, колядовщики проходили по ней, собирали угощение, пели и веселились. У нас в деревне 19 улиц, и обойти их все сложно, мы решили брать каждый год по одной улице и устраивать там праздник для всей деревни. Собирался хор, начинали петь, выставляли длинный стол. Местное гостеприимство выходило и на улицы, людям это нравилось, мы вместе убирали улицы, украшали стол – так рождался наш праздник.

– О чем пели песни?

– Песенные традиции у нас очень сильны, песня в суровом краю, как говорили бабушки, всегда помогала. Вообще здесь особый тип женщин сложился, мы менее женственны, если так можно сказать, условия жизни дают о себе знать, и в песнях это отражается. Целые истории о любви и верности – это все в песнях.

В 1997 году в селе создали детский ансамбль «Теремок». Я приняла решение отдать свою дочь в училище искусств в Иркутске, и после 10 класса она училась там хоровому и фольклорному пению. В Кеуль она вернулась уже с профессиональными знаниями. Вот тогда начался подъем и все вокруг запели.

– Песни можно найти?

– Нет, даже записей на кассетах не осталось, хотели их оцифровать, но сейчас неясно где они. Помню только некоторые названия — «распроклятые таежные комары», «под кедрой-кедрой».

– Что меняет в Вас переселение?

– Вся моя жизнь крутилась вокруг села. Я из Кеуля – наверное так, меняться уже поздно.

Беседовал Платон Терентьев