Байкал: опущенный и заросший

Уровень воды в Байкале опустился ниже 456 метров по тихоокеанской системе высот — минимальной планки, установленной правительством в качестве допустимой, и продолжает падать. По разным оценкам, до начала майского паводка он потеряет еще порядка 13-20 сантиметров. Так низко озеро в XXI веке еще ни разу не опускалось.

Кто виноват?

О проблеме заговорили осенью прошлого года. Вопреки прогнозам метеорологов, обещавших многоводный год, лето оказалось на редкость засушливым. В результате полезный приток воды в Байкал в 2014 году составил 41,8 кубических километра при норме 61 кубокилометр. Последний раз столь малая приточность наблюдалась более 110 лет назад — в 1903 году. В Федеральном агентстве водных ресурсов именно гидрометеорологические условия называют основной причиной сложившейся ситуации. Но воду в Байкале регулирует не природа.

Северное море питает несколько крупных рек (Селенга, Верхняя Ангара, Баргузин) и множество мелких ручейков и речек, все они находятся на территории Бурятии, тогда как вытекает из Байкала лишь одна река — Ангара, которая начинается в Иркутской области. В 50-х годах ХХ века в 65 км от истока ее перекрыла Иркутская ГЭС, превратив уникальное озеро в гигантское водохранилище. В настоящее время постановлением правительства РФ №234 от 26 марта 2001 года допустимые пределы колебания Байкала ограничены интервалом от 456 до 457 метров.

По мнению правительства Бурятии, а также многих ученых и экологов, засушливое лето — это лишь часть беды. Проблему серьезно усугубила неграмотная организация водопользования, основанная на ошибочных климатических прогнозах: ОАО «Иркутскэнерго» активно сливало байкальскую воду в погоне за дешевой электроэнергией для иркутского ЖКХ и алюминиевых заводов и в результате чрезмерно «сработало» озеро.

Из-за падения уровня грунтовых вод, которые тесно взаимосвязаны с Байкалом, в Бурятии даже зимой под снегом продолжают гореть торфяники и обмелели колодцы в прибрежных деревнях: ведро воды приходится набирать в течение 15 минут, заявил глава региона Вячеслав Наговицын. «И рыба уходит», — добавляют местные рыбаки.

Иркутские энергетики, в свою очередь, уверяют, что от них ничего не зависит. Нормативы пропуска воды устанавливает Енисейское бассейновое водное управление Росводресурсов, а компания «строго выполняла и продолжает выполнять предписания закона и регулирующего органа», говорится на официальном сайте «Иркутскэнерго». 

На данный момент сбросные объемы через агрегаты Иркутской ГЭС снижены с 1300 кубометров в секунду до 1250, сообщил 26 февраля министр природных ресурсов и экологии региона Олег Кравчук. Это предел, меньше нельзя — оголятся водозаборы, под угрозой окажется электро- и теплоснабжение жителей Ангарска и ряда других городов. Правда, по оценкам бурятских экспертов, и 1200 кубометров ежесекундного водосброса не приведут к каким-либо перебоям. Летом эти цифры выше, поскольку к хозяйственным нуждам добавляется необходимость обеспечить речную навигацию, в том числе северный завоз.

Правительству аргументы Иркутской области показались более убедительными: 10 февраля премьер-министр Дмитрий Медведев подписал постановление, допускающее использование байкальских водных ресурсов ниже установленного минимального значения, но только в 2015 году. Причем до каких именно пределов разрешается дополнительно «сработать» озеро, в документе не говорится. То есть теоретически в этом году Байкал можно исчерпать хоть до дна.

В Иркутской области и Республике Бурятия введен режим повышенной готовности, МЧС следит за ситуацией. Впрочем, пока оба региона рапортуют о том, что ситуация стабильна, недостатка в воде никто не испытывает.

Нет худа без добра

Последствия понижения уровня воды могут оказаться весьма серьезными и довольно разнообразными как для экологической системы самого озера, так и для жизни людей, обитающих вокруг него. В частности, горящие торфяники не только уничтожают природные территории, но и негативно влияют на здоровье человека. А пожары будут случаться чаще, считает заместитель директора Института географии РАН Аркадий Тишков.

Обнажатся берега, что приведет к уменьшению площади нерестилищ различных рыб, и не исключено, что в их числе окажется знаменитый байкальский омуль. «Нерест происходит весной на мелководьях и зависит от температуры воды, от того, насколько она успеет прогреться, а сейчас получается, что некоторые мелководья вообще не будут заполнены», — поясняет ученый. Соответственно, количество рыбы в озере уменьшится, поредеют и уловы местных рыбаков. Возможно также изменение режима стока рек, в результате чего донные отложения будут размещаться иначе, чем сейчас, и начнет формироваться другой береговой рельеф. Это, в свою очередь, нарушит жизнь целых природных комплексов, например болотных, расположенных в прибрежных зонах.

Есть, однако, и другое мнение. Михаил Грачев, директор расположенного в Иркутске Лимнологического института сибирского отделения РАН, главного научного учреждения страны, занимающегося исследованием Байкала, считает, что проблема сильно преувеличена, а правительственное постановление 2001 года — волюнтаризм, не имеющий никакого научного обоснования. За все время существования Иркутской ГЭС с биотой Байкала ничего не случилось, сообщил академик на пресс-конференции в январе.

По словам Грачева, колебания воды в Байкале — это естественный природный процесс: до строительства плотины они достигали 3,5 метра. И вплоть до начала текущего тысячелетия уровень воды неоднократно опускался ниже 456 и поднимался выше 457 метров. По проекту самой ГЭС минимальный допустимый предел — 455,54 метра. В 1982 году Байкал умудрились слить даже за эту отметку: был достигнут рекордный показатель в 455,27 метра. При этом и омуль остался жив, и ондатры, завезенные некогда в Сибирь из Канады, на историческую родину не вернулись.

Иркутские энергетики, к слову, вооружившись теми же аргументами, неоднократно обращались в органы государственной власти с просьбой пересмотреть, а то и вовсе отменить постановление №234. Однако ученый секретарь Научного совета по Байкалу Сибирского отделения РАН Ирина Максимова считает, что оно все же сыграло важную роль, позволив дисциплинировать тех, кто управляет ГЭС: как ни крути, а за 14 лет действия документа ограничительные рамки нарушены впервые, «просто потому, что некуда было уже деваться». Нельзя обмануть природу, поясняет она, затяжной период маловодья длится уже 19 лет, с 1996 года, и выход за минимальную отметку был неизбежен.

По поводу самих колебаний Максимова настроена менее категорично, чем ее иркутский коллега: влияние на экосистему озера наверняка оказывается, особенно в условиях климатических изменений, другой вопрос, насколько оно существенно. Отсутствие убедительных доказательств негативного, равно как и нейтрального воздействия признают все. Специальных комплексных исследований на тему, как отражается на состоянии Байкала снижение его уровня ниже 456 м, никогда не проводилось. Между тем только такие изыскания могут дать веские основания что-то перестраивать или требовать. Большинство критиков «Иркутскоэнерго», например, считают, что для решения проблемы достаточно углубить ангарские водозаборы.

Кстати, в проекте постановления 2001 года предусматривалось расширение допустимых пределов слива «при возникновении форс-мажорных обстоятельств», но из окончательной редакции эта фраза исчезла. За прошедшие 14 лет неоднократно поднимался вопрос «тонкой настройки» законодательства и звучали призывы ученых провести столь необходимые исследования, но так ничего и не было сделано. Зато теперь есть надежда, что шумиха, поднятая вокруг уровня, привлечет внимание общественности, властей и к другим проблемам Байкала, возможно, более важным.

«Гадят все!»

Проблем вокруг национального достояния накопилось много, среди них и сложные отношения озера с окружающими его субъектами РФ. Обиженная на иркутских энергетиков Бурятия сама была бы не прочь сделать звонкую монету на природной ренте. Экологов давно тревожит расположенное на территории республики Холоднинское месторождение полиметаллических руд, волей случая оказавшееся в заповедной зоне, где вести промышленную добычу металла запрещено. Лицензия на разработку месторождения приостановлена до 2015 года, однако не аннулирована.

«В случае разработки данного месторождения может быть уничтожен весь Северный Байкал», — опасается руководитель Байкальской программы Гринпис России Аркадий Иванов. Вообще он считает хаотичные изменения законодательства, подавляющая часть которых направлена на ослабление экологических норм, главной проблемой на сегодняшний день. «Постоянно возникают вопросы об отмене тех или иных ограничений, прописанных в законе о Байкале, — говорит представитель Гринпис. – В частности, очень мешают властям и бизнесу запреты на сплошные рубки лесов и на перевод земельного фонда в иные категории».

Ирина Максимова самую актуальную угрозу видит в экспансии спирогиры — вот уже три года в озере активно размножается эта чужеродная для него водоросль. Отмершие спирогиры выбрасываются приливом на берег, образовывая километры зловонной зелено-черной массы, на их месте в воде зацветают новые. В некоторых районах такие колонии  достигли катастрофического размера. Спирогира изменяет поясность растительности, отодвигая коренных обитателей озера, но главное — она провоцирует гибель уникальной байкальской губки, живого организма, который чистит воду.

Откуда появилась в Байкале эта напасть? Снова антропогенный фактор, разводят руками ученые. Дело в том, что основная пища для всех водорослей — азот и фосфор, которые поступают в воду вместе с различными отходами — и промышленными, и обычными бытовыми. Долгое время 90% таких загрязнений исправно поставлял БЦБК. Слава богу, его закрыли. Но грязи, как выяснилось, по-прежнему хватает.

Большинство разбросанных по берегу озера деревень не имеют специальных очистных сооружений. Приносят антропогенную грязь реки, впадающие в Байкал. Свою лепту в этот процесс вносят и «дикие» туристы, которые заодно вытаптывают исчезающие виды растений на байкальских берегах — особенно достается эндемикам Ольхона. Все «гадят изрядно», констатируют эксперты.

Между тем с востока надвигается новая грозная туча. Монголия решила получить энергетическую независимость от России и разработала собственный проект электрификации всей страны. В числе прочего планируется строительство ГЭС «Шурэн» на основном русле Селенги. А Селенга — главная водная артерия Байкала, обеспечивающая половину его притока. Очевидно, что если к регулированию озера снизу добавится регулирование сверху, причем еще менее контролируемое, все прочие проблемы Байкала могут показаться детской шалостью.

Помимо собственно водного режима изменится также режим миграции рыб, в том числе таких ценных, как байкальский осетр, занесенный в Красную книгу РФ, и того же омуля. Сократится ток наносов: они будут задерживаться плотиной и не поступать вниз по течению. Эти наносы формируют дельту Селенги, которую начнет размывать в случае их дефицита. А дельта эта — водно-болотные угодья мирового значения, где множество мест гнездования птиц, в том числе редких. Причем никакой оценки возможных последствий при разработке проекта сделано не было.

Исходя из принципа «проблему легче решить на стадии ее проектировки», российские экологи изо всех сил пытаются остановить грандиозную монгольскую стройку, благо недовольные этим замыслом нашлись и в самой соседней стране. По инициативе Гринпис жители региона реки Селенги из России и Монголии обратились в Инспекционную комиссию Всемирного банка с требованием отложить финансирование опасных проектов на том основании, что их реализация нарушает собственную политику международной кредитной организации в области экологической и социальной защиты. Реакция на такие запросы бывает самой разной, вплоть до отказа от финансирования, говорят в Гринпис. На то и будем надеяться.

Екатерина Трофимова