Чем обернется для Байкала передача Бурятии и Забайкалья в ДФО?

Главный риск для охраны Байкала – ослабление и той минимальной координации между двумя прибайкальскими территориями, что сложилась за минувшие годы. Особых плюсов не просматривается – на Дальнем Востоке хватает своих проблем, и отвечать еще и за Байкал в руководстве округа вряд ли согласятся.

Президент России Владимир Путин своим указом №632 от 3 ноября 2018 года перекроил структуру двух федеральных округов – Республика Бурятия и Забайкальский край теперь относятся не к Сибирскому, а к Дальневосточному ФО (ДФО). Событие уникальное – с 2000 года, когда было создано семь округов и введен институт полпредов, подобных территориальных перемещений не происходило (из схожих событий вспоминается только создание Северо-Кавказского ФО, но он был выделен из Южного округа). За минувшие сутки в СМИ вышли десятки комментариев, анализирующих это – неожиданное для большинства, в том числе в самих осчастливленных регионах – решение главы государства. 

В результате вроде бы небольшой рокировки в состав СФО теперь входят 10 регионов, а в состав ДФО – 11. Пока иркутская публика увлеченно рассуждала по поводу перехода Тункинской долины в чужой федеральный округ и деления бурятского народа на сибирскую и дальневосточную часть, пока в соцсетях распространялись шутки про то, как уснуть в Сибири, а проснуться на Дальнем Востоке, экологическая общественность и политики пытались отрефлексировать более важный вопрос – что теперь будет с программами охраны Байкала? 

Быстрее всех откликнулись на решение главы государства депутаты Госдумы РФ. Первые комментарии выдают потаенные мысли представителей разных регионов – что называется, «у кого что болит». Депутаты Госдумы от Бурятии Николай Будуев и Алдар Дамдинов почему-то думают, что теперь на охрану Байкала дадут больше денег. Эта надежда представляется безосновательной: в национальный проект «Экология» войдет только то, что регионы смогут обосновать и софинансировать, а здесь от вхождения Бурятии в тот или иной федеральный округ не зависит ровным счетом ничего. Рассчитывать же на быстрое включение Бурятии в различные программы развития Дальнего Востока не приходится – планы на 2019 год уже сверстаны, а эффект от того, что случится в 2020-2021 годах, и вовсе в тумане.

Депутат Госдумы Михаил Щапов, представляющий один из одномандатных округов Иркутской области, предположил, что теперь могут возникнуть дополнительные сложности «…в области борьбы с браконьерством на Байкале, поскольку основная масса омуля добывается в Бурятии, а рынки сбыта находятся преимущественно в Иркутской области» (потому, что в Иркутской области есть платежеспособный спрос – то есть люди, готовые купить омуля по самым завышенным ценам). Но, к счастью, правоохранительные органы, занимающиеся в том числе и борьбой с браконьерством, находятся в федеральном подчинении и мало зависят от региональных бюрократических пертурбаций. Вероятно, продолжит работу и межрегиональная природоохранная прокуратура – дополнительная административная граница между федеральными округами ей уж точно не помеха. 

Косвенно проблему экологии Байкала затронул и самый неопытный из депутатов Госдумы Александр Якубовский (ему в сентябре 2018 года достался мандат скончавшегося Иосифа Кобзона). Сын экс-мэра Иркутска полагает, что в Бурятию теперь хлынет поток туристов, поскольку «авиаперевозки из центральной части России на Дальний Восток субсидируются, и Улан-Удэ после вхождения в ДФО получит в связи с этим преимущества». Если бы это было правдой, для Байкала настали бы тяжелые времена: больше туристов – сильнее и антропогенная нагрузка на экосистему. Но новоиспеченный депутат явно не избавился от свойственного молодости оптимизма. Дело в том, что глава Бурятии Алексей Цыденов работает над снижением стоимости перелетов буквально с первого дня в своей должности. За это время он сумел несколько раз договориться с компанией S7, вводившей льготные периоды по несколько месяцев подряд, и привести в республику лоукостер «Победа». Все эти усилия давали лишь временные эффекты – до сих пор рейсы из Москвы в Иркутск и обратно дешевле примерно на 10-12 тыс. рублей, чем полеты в столичном направлении из Улан-Удэ. И дело тут даже не в том, что Цыденов плохо работает: географию и экономику никто не отменял, и если Бурятия объективно дальше от Москвы, а население там беднее, то и авиаперевозчики в этот регион не рвутся. 

Не рвутся в Бурятию и туристы: им нужен не столько дешевый билет, сколько комфорт пребывания в регионе в целом. Итоги последнего турсезона красноречивы: за 9 месяцев 2018 года иркутский берег посетило более 1,2 млн туристов, в то время как в Бурятии бурятский – порядка 370 тыс. (за весь 2017 год – всего 473 тыс.). Республика, где нет очистных сооружений ни в одном городе на побережье и на реках, впадающих в Байкал, где дороги хуже, явно уступает в туристической привлекательности Иркутской области. Где, кстати, тоже далеко не турецкий сервис. Но докуда хотя бы проще добраться…

В результате вроде бы небольшой рокировки в состав СФО теперь входят 10 регионов, а в состав ДФО – 11.

Международный координатор экологической коалиции «Реки без границ» Евгений Симонов уверен, что «новая реформа угрожает самой возможности управления Байкалом по бассейновому принципу, ставит крест на возможности совместного гармоничного «зеленого» развития субъектов бассейна. Для Байкала это означает жесткий конфликт между приоритетами сохранения участка Всемирного наследия и крайне анти-экологической политикой Минвосра, которая освящена освобождением ТОР от важнейших процедур экологического контроля и экспертизы. Я нигде не видел официального юридического анализа, как экологические послабления, практикуемые для инвесторов на Дальнем Востоке, соотносятся с Законом о Байкале и другими специфическими нормативными актами».

«Я вижу несколько серьезных угроз, которые несут данные изменения: 1. Ухудшение и без того сложной координации работы по сохранению Байкала между Бурятией и Иркутской областью, как между регионами из разных федеральных округов. 2. Приближение угрозы сокращения Центральной экологической зоны Байкальской природной территории. 3. «Территории опережающего развития», «стратегические», «инвестиционные» и прочие проекты псевдоразвития, сутью которых является сведение леса и разработка месторождений полезных ископаемых в бассейне Байкала. 4. Раздача «дальневосточного гектара» на особо охраняемых природных территориях, как это случалось «по ошибке» в других регионах», – сформулировал риски бурятский эколог Кристиан Ринчинов. 

Его коллеги видят риски и в раскоординации действий двух прибайкальских регионов. «В решении социально-экологических вопросов, связанных с Байкалом, взаимодействие двух соседних регионов – Иркутской области и Бурятии – оставляло желать лучшего и в ту пору, когда они оба входили в состав одного федерального округа. Теперь Байкал окажется поделен (если не сказать «разорван») между двумя федеральными округами: Сибирским и Дальневосточным. Каким образом новый «промежуточный» территориальный статус Байкала будет учтен в будущем крупномасштабном нацпроекте «Экология», одним из основных направлений которого является охрана уникального сибирско-дальневосточного озера? Как дальневосточный статус Бурятии повлияет на реализацию действующей федеральной целевой программы по охране озера Байкал? По сути дела, в число лиц, участвующих в процессе принятия решений по Байкалу, добавили еще один пласт чиновников – на этот раз из дальневосточного полпредства. Сомневаюсь, что это улучшит взаимодействие всех федеральных и региональных структур в вопросах, напрямую касающихся Байкала и жителей на его берегах – неважно, сибирский это теперь берег или дальневосточный», – отмечает, например, Александр Колотов, член Ангаро-Байкальского бассейнового совета, российский координатор коалиции «Реки без границ».

«Раньше с Иркутском никакого взаимодействия не было по охране озера Байкал, а теперь и подавно между двумя округами не будет. И так у семи нянек дите без глазу», – более категорична в своем Facebook глава Бурятского регионального объединения по Байкалу Наталья Тумуреева. Действительно, общение между губернатором Иркутской области Сергеем Левченко и главой Бурятии Алексеем Цыденовым до сих пор особой интенсивностью не отличалось. Губернатор приглашал восточного соседа на Байкальский водный форум, Цыденов приглашением пренебрегал; встречались они, главным образом, в Москве на различных совещаниях и заседаниях федерального уровня. Вероятно, так будет и впредь, причем теперь Цыденов на вполне законных основаниях будет при всяком удобном случае кивать на вышестоящее окружное и федеральное начальство. Впрочем, тесной дружбы и полноценного партнерства между руководством двух прибайкальских территорий не было и при других губернаторах. Отличие только в том, что в Иркутской области в новом веке главы менялись чаще.

О существовании дисбаланса между двумя прибайкальскими регионами в деле охраны Байкала «Кислород.ЛАЙФ» уже рассказывал. Не будем повторять сказанное, присоединимся к мнению Ринчинова и его коллег – координация, безусловно, осложнится. Таковы уж законы бюрократической машины, нарушить которые не в состоянии никто – даже такой статусный чиновник, как Юрий Трутнев. Когда-то он был министром природных ресурсов РФ, так что проблем с включением в проблемы Байкала для него лично не возникнет. Большой вопрос – насколько глубоко он станет в них включаться?

Тем более что надежды на него теперь возлагаются заоблачные. Экс-президент Бурятии, а ныне член Совета Федерации РФ Вячеслав Наговицын сформулировал их наиболее красочно: «С сегодняшнего дня все преференции, ранее разработанные для опережающего развития Дальневосточных субъектов России, распространяются и на Бурятию. Республике дан шанс из глубоко дотационного региона стать экономически развитым, самодостаточным субъектом с развитой социальной инфраструктурой с обеспеченностью выше средних показателей по стране и школами, и детскими садами, спортивными, медицинскими учреждениями и учреждениями культуры и т.д. и т.п. Заработают меры стимулирования экономики – «территории опережающего развития» ТОСЭР, «дальневосточный гектар», государственная поддержка инвестиционных проектов, создание развитой дорожной и инженерной инфраструктуры. Думаю, не за горами теперь и газификация региона». 

Ему вторит и председатель комиссии по экономическому развитию и ЖКХ Общественной палаты Бурятии Татьяна Думнова: «Я думаю, что сильная команда управленцев полпреда по ДФО Трутнева Ю.П. позволит усилить решения и ввести новые экономические механизмы на федеральном уровне по охране о. Байкала, который не нужно делить с Иркутской областью». Но не стоит забывать, что для полпреда в ДФО Бурятия и Забайкалье – дальняя западная окраина, не представляющая особой ценности, зато способная принести только дополнительную головную боль (особенно с учетом такого фактора как Байкал). Более того, кроме Бурятии, в округ передан и Забайкальский край – еще более депрессивная и сложная для развития территория (хотя там теперь и новый губернатор-технократ). Которой, кстати, все льготы и преференции будут явно нужнее, чем западному соседу. Поэтому опасения бурятских экологов по поводу проектов развития (или псевдоразвития) представляются несколько преждевременными. Как и надежды чиновников и депутатов на скорое наступления светлого будущего.

Константин Зверев