Спасение озера – общее дело: чем может обернуться снижение уровня Байкала

Проблема состояния экосистемы Байкала актуальна всегда, а в последнее время она стала особенно острой. Ученые, общественники, чиновники, промышленники обсуждают изменения уровня Байкала, вызванные не только естественными, природными причинами, но и деятельностью человека. Понятно, что работу крупных предприятий на прибайкальской территории остановить невозможно. Однако не только можно, но и необходимо объективно оценить негативные последствия их работы и подумать над тем, как их минимизировать.

НИЖЕ КРИТИЧЕСКОГО УРОВНЯ

16 января на пресс-конференции руководитель российского Гидрометцентра Роман Вильфанд заявил, что уровень Байкала упал на шесть сантиметров ниже минимального порогового значения. В последние четыре года, напомнил Вильфанд, проблема снижения уровня Байкала у всех на слуху. Однако сейчас он ниже, чем в 2015-2017 годах. При этом, по прогнозам специалистов, падение уровня Байкала продолжится – самым низким он будет к маю.

Между тем, говоря о падении уровня Байкала ниже критического уровня, Роман Вильфанд имел в виду отметку в 456 метров по тихоокеанской системе высот. Именно такой предельно допустимый диапазон колебаний установлен постановлением правительства РФ от 26 марта 2001 года «О предельных значениях уровня воды в озере Байкал при осуществлении хозяйственной и иной деятельности». Однако сейчас действие этого документа приостановлено до 2021 года. А в самом конце 2017 года было опубликовано другое постановление «О предельных значениях уровня воды в озере Байкал в 2018–2020 годах». И в нем определены уже другие границы допустимых колебаний: от 455,54 до 457,85 м в маловодный и многоводный периоды соответственно. То есть, если руководствоваться новым постановлением, критического снижения уровня Байкала, о котором говорил Вильфанд, как бы и не произошло.

В постановлении необходимость расширения границ колебаний уровня Байкала объясняется тем, что это «позволит избежать угрозы чрезвычайной ситуации и обеспечить водо-, тепло- и энергоснабжение населения и объектов экономики и социальной сферы региона». Но специалисты уверены: такое решение не имеет научного обоснования и может стать губительным для экосистемы Байкала.

В материалах к заседанию межведомственной комиссии 9 декабря 2014 года, на котором детально обсуждался вопрос возможных последствий снижения уровня Байкала, указано следующее. «Снижение уровня воды ниже отметки 456 м противоречат требованиям по сохранению водных биоресурсов, которые приняты с учетом естественных сезонных колебаний уровня водного объекта в годовом цикле. С весны до осени уровень воды должен постепенно повышаться (с середины апреля по 15-20 см в месяц до июня), а с осени до весны – постепенно понижаться (на 10-15 см в месяц). При этом перепад между весенним и осенним уровнями озера Байкал не должен превышать 1 метра», – говорится в документе.

Как отмечается далее, снижение уровня Байкала ниже 456 м неблагоприятно для воспроизводства как омуля, так и для весенненерестующих частиковых видов рыб. Дело в том, что скат личинок омуля в основных нерестовых реках (Селенга, Верхняя Ангара, Баргузин) происходит с апреля по июнь. При этом большая часть личинок скатывается за 10-15 дней в период ледохода. «При низком уровне Байкала и слабом майском паводке в реке Селенга значительная часть личинок омуля, нагуливающихся в полойных водоемах нижней части дельты, может быть лишена возможности выйти на мелководье и будет выедаться хищниками или погибнет. Высокий уровень и сильные майские паводки в реке также неблагоприятны для выживания молоди омуля вследствие ее быстрого выноса в холодные байкальские воды. Оптимальным для выживания личинок и молоди омуля является медленное повышение уровня Байкал с конца апреля и в течение мая», – подчеркивают специалисты.

То есть выживаемость популяции напрямую зависит от уровня Байкала, говорится в документе. Кроме прочего, не соответствующее естественным изменение уровня воды негативно влияет на тех озерных обитателей, которыми питается омуль. И если уровень воды весной и летом будет снижен до отметки 455,8 м, то, по расчетам ФГУ «Байкалрыбвод», «ущерб водным биоресурсам в результате гибели кормовых организмов (только зообентоса) на осушенных участках дна озера Байкал (34 900 га) составит 1497,2 т, объем капитальных вложений, необходимых для восстановления прогнозируемого ущерба, составит 1,262 млрд рублей».

Понижение уровня воды в озере Байкал, подчеркивают ученые, может привести к «необратимой деградации уникальной экологической системы озера». И потому необходимы по меньшей мере дополнительные исследования, в которых был бы поставлен вопрос о допустимости такого воздействия на экосистему озера. Но таких исследований нет.

– Вместо этого Институту водных проблем РАН была заказана работа, крайне сомнительная по своим задачам. Исполнителям предлагалось не решить вопрос, как оптимально отрегулировать уровень Байкала исходя из соображений его охраны, а обосновать максимальное расширение допустимого диапазона колебаний уровня озера, – говорит Евгений Симонов, международный координатор экологической коалиции «Реки без границ». – Никакие экологические моменты при этом не учитывались. Впрочем, что именно учитывалось, с уверенностью сказать нельзя: данное «научное обоснование», на которое ссылается каждый чиновник, не доступно для прочтения заинтересованными гражданами. Ученые тогда сильно бунтовали, было много собраний, но им пообещали, что сейчас вот эту работу закончат, а потом подготовят новую, в которой все, что необходимо учесть «про экологию», будет учтено. Но ее так никому и не заказали.

В последние годы остро ощутили последствия падения уровня Байкала и жители прибрежных деревень.

– Я сама родом из рыбацкого села, там и сейчас живет моя мама. Так что я насмотрелась и на пересыхающие колодцы, и на горящие торфяники. Нам говорили, что якобы нет связи между уровнем Байкала и грунтовых вод, разве что в 100-метровой прибрежной зоне. Но именно там люди и живут, – говорит Наталья Тумуреева, член Бурятского регионального объединения по Байкалу. – А вообще достаточно поговорить со старожилами. Они расскажут, что после того как построили ГЭС, сразу возникло много проблем. Омуля, например, стало меньше. За 40 лет после запуска ГЭС природа более-менее приспособилась к новым условиям, а теперь ей «предлагают» подстроиться под очередные изменения.

БАЙКАЛ В КУБОМЕТРАХ И МИЛЛИАРДАХ

Обстоятельных исследований того, каковы сейчас основные угрозы для экосистемы Байкала, нет. Зато есть другие – доказывающие: частые и далекие от природных колебания уровня Байкала начались именно после строительства Иркутской ГЭС и других гидростанций Ангарского каскада.

– До строительства плотины за 82 года наблюдений за Байкалом, то есть с 1868 по1949 годы, метровая амплитуда колебаний уровня превышалась всего 19, или 23% от общего числа лет. За 55 лет после строительства плотины, с 1960 по 2014 годы, зафиксировано 20 случаев превышения метровой амплитуды, то есть уже 36% от указанного периода, – говорит Игорь Шкрадюк, координатор программы экологизации промышленности Центра охраны дикой природы. – А в период 1983-1995 годов уровень Байкала превышал уровень в 457 м 10 раз. Всего же за время эксплуатации Иркутской ГЭС превышение уровня наблюдалось 17 раз. При этом только в многоводные 1985 и 1988 годы превышение нормального подпорного уровня было оправдано сложившимися гидрологическими условиями. Как следствие отмечались значительные антропогенные воздействия на хозяйственную систему Прибайкалья, прежде всего, на побережье Республики Бурятия и экосистему самого озера.

Получается, связь между работой энергетиков и колебаниями уровня Байкала прямая. Собственно, и последнее постановление принято для того, чтобы облегчить им жизнь. По словам Игоря Шкрадюка, снижение уровня Байкала на один сантиметр позволяет выработать дополнительно 200 млн кВтч электроэнергии гидростанциями ангарского каскада и получить дополнительную прибыль в течение года примерно в 5 млрд рублей.

– В постановлении используются термины «маловодье» и «многоводье», однако нигде юридически не закреплено, что именно они значат – с какого уровня начинается то и другое. На это не раз указывали специалисты, в том числе и сотрудники Института энергетики, который как раз и занимается обоснованием деятельности ГЭС, – добавляет Наталья Тумуреева. – То есть энергетики будут фактически «на глазок» определять, нормальный сейчас уровень Байкала, пониженный или повышенный. И здесь возможны разного рода злоупотребления и спекуляции.

В энергетической компании En+ – владелице ГЭС – с заявлениями экологов не согласны. Там говорят о программе «Новая энергия», направленной на модернизацию ГЭС (гидростанции будут производить больше «чистой энергии», пропуская через турбины тот же объем воды) и отчитываются о многочисленных природоохранных мероприятиях.

«En+ всегда строго выполняла и продолжает выполнять предписания регулятора водопользования – по объемам пропуска воды через плотины принадлежащих компании ГЭС. <…> По мнению ученых, маловодье на Байкале может быть связано с глобальными климатическими изменениями. Ранее основной версией причин маловодья были циклы, которые просчитывались математиками. Но предполагать, что в маловодье виноваты энергетики – по крайней мере, ошибочно… Иркутская ГЭС в периоды маловодья работает на обеспечение санитарных попусков, необходимых для работы систем водоснабжения городов», – заявила, в частности, СМИ Елена Вишнякова, директор по связям с общественностью компании En+.

Однако Игорь Шкрадюк приводит такие цифры. По решению бассейнового совета расход воды через Иркутскую ГЭС сейчас ограничен 1300 кубометрами в секунду (41 кубических километров в год). При этом в 2015 году приток воды в Байкал составил всего 35,2 кубических километров в год (в среднем 1116 кубометров в секунду).

– То есть при расходе воды через ГЭС 1300 кубометров в секунду уровень Байкала продолжит падать. Насколько сильна будет засуха, и как долго она будет продолжаться – неизвестно, – заключает эксперт.

При этом необходимости именно в таком расходе воды сейчас нет. Как объясняет Игорь Шкрадюк, в свое время объем расхода воды в 1300 кубометров в секунду был обусловлен работой нескольких крупных предприятий, на которые поставляла электроэнергию Иркутская ГЭС. Теперь же часть из них работает не в полную силу, другие перешли на технологии, снижающие энергопотребление. И сейчас достаточно расходовать 1050 кубометров в секунду – кстати, именно такие нормативы и задавались изначально в проекте Иркутской ГЭС.

– Снижение минимального расхода воды до санитарного попуска, определенного проектом Иркутской ГЭС (1050 м3/с), возможно при очень небольших затратах со стороны «Иркутскэнерго». Юридически это требует разработки новых правил использования водных ресурсов Ангарского каскада водохранилищ, в том числе нового диспетчерского графика Иркутской ГЭС, – уверен Игорь Шкрадюк.

НЕ ПРЯТАТЬСЯ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Несколько лет обсуждается вопрос и об углублении водозаборов, принадлежащих «Иркутскэнерго». Но конкретных действий со стороны энергетиков нет и здесь.

– Когда встает вопрос, как сейчас соблюсти тот уровень колебаний Байкала, который бы гарантированно не навредил озеру и в то же время позволил нормально жить людям, первое решение, которое напрашивается – углубить или как-то еще реконструировать водозаборы на Ангаре, – говорит Евгений Симонов. – Но это требует времени, средств, усилий, поэтому было принято другое решение – сливать воду как прежде и тем понизить уровень Байкала, чтобы водозаборы работали бесперебойно. В то же время, судя по документам госорганов, в начале кризиса в 2015-м предполагалось, что водозаборы в ближайшем будущем все-таки будут углублены – это позволит байкальской системе в большей степени соответствовать объемам минимального стока по Ангаре, а сейчас он существенно выше в засушливые годы, чем в естественной ситуации: 1300 кубометров в секунду против прежних 900, разница более 30%. Если бы водозаборы были углублены тогда в 2015 году, то падения уровня озера ниже установленной в 2001 году «предельной отметки» можно бы было легко избежать.

– Вместо того чтобы углублять водозаборы, энергетики пошли по пути наименьшего сопротивления и пролоббировали постановление, которое снимает с них многие ограничения, – добавляет Наталья Тумуреева. – Но это Иркутская ГЭС должна приспосабливаться к природе, а не природа подстраиваться под хозяйственные нужды энергетиков. А постановление как раз и предписывает природе поступать именно так. Кроме того, до сих пор у нас не реализован принцип приоритета сохранения биоразнообразия перед другими способами использования Байкала. Этот принцип должен быть прописан в Правилах использования водных ресурсов, но пока этого нет.

Возмущаются экологи и тем, что при принятии столь важных решений, как изменение диапазона колебаний уровня Байкала, не проводилась комплексная экологическая экспертиза и не учитывалось общественное мнение. В 2017 году экологи и российские природоохранные ведомства после пяти лет усилий смогли добиться приостановки проекта по строительству ГЭС в соседней Монголии – его реализация могла погубить Байкал. Проект не возобновится по крайней мере до тех пор, пока не будут получены и публично обсуждены результаты комплексной региональной экологической оценки системы водного хозяйства в бассейне озера Байкал и возможного влияния на природные экосистемы монгольских ГЭС. Помимо отсрочки рискованных проектов такая оценка это еще и возможность изыскать во Всемирном банке не менее миллиона долларов на доскональное изучение ситуации и выработку более подробных правил охраны водных экосистем бассейна Байкала. Учитывая сокращающееся финансирование подобных исследований в России это очень своевременное подспорье. Но теперь оказывается, что добиться проведения такой экспертизы в России – труднее, чем в Монголии.

– Меня поражает, что все принципиально важные решения по Байкалу принимаются вообще без всякого учета мнения местных жителей. Никаких публичных слушаний, никаких народных сходов. Потому что «в Москве знают лучше». Потому что «этим должны заниматься специалисты», – говорит Александр Колотов, член Ангаро-Байкальского бассейнового совета. – Нам, общественникам, оказалось проще заставить Всемирный банк в Вашингтоне и соседнюю Монголию организовать в байкальских селах общественные слушания по потенциальному воздействию на Байкал еще не построенных ГЭС на Селенге, чем достучаться до владельцев работающей Иркутской ГЭС и российского правительства, оказывающих самое что ни на есть реальное воздействие на Байкал.

Понятно при этом, что один лишь поиск виноватых проблему не решит. Договариваться и искать решение проблемы нужно всем.

– В том, что происходит на Байкале, виноваты не одни энергетики: на прибайкальской территории вырубаются леса, туристический поток порой неконтролируем – все это тоже не на пользу экосистеме, – говорит Наталья Тумуреева. – Но спасать ситуацию надо всем вместе, делать общее дело, а не перекладывать ответственность друг на друга.

Юлия Лобанова