Монголия должна адекватно оценивать экологические риски ГЭС для Байкала

Озеро Байкал оказалось в центре внимания ЮНЕСКО – в польском Кракове проходит ежегодное заседание Комитета Всемирного наследия. В прошлом году было 20 лет, как «славное море» стало природным объектом мирового значения, а потому международное сообщество с пристальным вниманием относится к тому, какие проблемы угрожают Байкалу – как сейчас, так и в перспективе. О текущих бедах известно, пожалуй, всем; но есть и беды, что называется, на перспективу.

Одну из таких может сотворить братская Монголия, которая с упорством, достойным лучшего применения, хочет построить на Селенге и притоках несколько ГЭС. Бассейн этой реки, которая обеспечивает около 50% ежегодного притока воды в Байкал, лучше не трогать, тем более регулировать ради решения текущих задач энергетики. Потому что от монгольских ГЭС Байкалу будет только хуже.

В марте этого года монгольский проект MINIS, в рамках которого планируется строительство ГЭС «Шурен» на главном русле Селенги и водоотвода из реки Орхон в пустыню Гоби (в рамках этого проекта тоже предполагается строительство ГЭС), проводил общественные слушания по своим проектам в Бурятии. В мае аналогичные мероприятия прошли в Иркутской области. Обсуждали предварительные варианты технических заданий на проведение экологических исследований и планы будущего строительства данных объектов. По результатам участия в общественных обсуждениях только с моей стороны было направлено более 100 принципиальных замечаний и предложений в проекты обсуждаемых технических заданий.

Это был во многом уникальный – особенно для Монголии – опыт. И в эмоциональном, и в информационном, и в техническом отношениях. Опыт проведения общественных обсуждений и участие широкой делегации Монголии демонстрирует хороший пример мировой практики открытого диалога, и эти дружественные шаги монгольской стороны должны всячески приветствоваться российской стороной. В то же время население двух прибайкальских регионов сказало однозначное «нет» любым гидротехническим проектам в бассейне Селенги. На слушаниях задавали и вопрос о судьбе еще одного проекта ГЭС – самого крупного, на реке Эгийн-Гол. Тем более что правительство Монголии буквально перед мероприятиями в Иркутской области учредило новую госкомпанию для реализации этого проекта, на который Китай уже давал кредит, но в прошлом году его заморозил. Судя по тому, как наш сосед не снижает своей активности по данным проектам в последние пару лет, Монголия серьезно настроена на строительство ГЭС. Но уже сейчас, на основании опыта реализации аналогичных гидроэнергетических проектов в России и за рубежом, можно сформулировать, почему Монголии этого лучше не делать вовсе.

Прежде всего хотелось бы немного сместить акценты. В своих выступлениях на слушаниях в Бурятии и Иркутской области представители монгольской делегации делали особый акцент на том, что уровень воды в Байкале существенно не уменьшится, а если и снизится, то, по предварительным оценкам, примерно на 1 см. (Кстати, такой же минимум воздействия они ранее якобы рассчитали и для ГЭС «Эгийн-Гол», в публикациях в российских СМИ монгольские эксперты называли что-то вроде 0,2%.) В связи с чем возможные негативные воздействия для Байкала будут якобы минимальными. Если смотреть на озеро как на резервуар с пресной водой, то, наверное, с коллегами можно было бы и согласиться. Но для специалистов очевидно, что основным экосистемным типом воздействия от монгольских ГЭС будет не количество, а качество поступления водных ресурсов на территорию РФ. Под качеством подразумевается распределение поступления воды по времени года. Это – главный аспект воздействий. Водность Селенги очень сильно изменяется как по годам, так и в течение года – этот гидрологический режим является ключевым фактором, от которого зависит состояние экосистем дельты Селенги и ближайшей части Байкала. Сейчас он является естественным, природным. И именно на него может быть оказано наибольшее негативное воздействие.

Тысячи лет экосистемы Селенги и Байкала адаптировались к естественному режиму реки, для которого характерно стабильное разнообразие и распределение в течение года. Вариабельный режим реки Селенга со свойственными обводнениями территорий является одним из факторов, который определяет уникальность экосистем и местообитаний Селенги и Байкала. От него зависит поступление полезных веществ в нужном количестве и в нужные периоды времени. Он также определяет состояние Рамсарских водно-болотных угодий и местообитаний многих видов, включая рыб, наземных животных, земноводных, пернатых и т.д. Однако при реализации проектов ГЭС, что очевидно, именно эти естественные условия режима реки, формировавшиеся тысячелетиями, окажутся под угрозой изменения, что может привести к существенной трансформации уникальных экосистем и изменению исходных условий среды обитания. А это создает риски для биологического разнообразия мест, расположенных как в зоне затопления водохранилищем, так и в нижнем бьефе.

Появление ГЭС создаст соблазн регулировать сток рек для целей энергетики, а не в интересах природы. Проще говоря, вода будет идти по руслу не так, как это определено природой, а так, как будет требовать спрос на электроэнергию. Представьте, что обычно вода в изобилии поступала в дельту в период паводков, обводняя территории и неся с собой кормовую базу для многих животных. Зимой же сток реки минимален, и природа к этому приспособлена. При строительстве ГЭС, особенно «Эгийн-Гол» и «Шурен», эффект от паводков будет нивелирован, и вода будет поступать в дельту уже в соответствии со сбросами воды из водохранилищ, а зимой традиционно сбрасывается больше воды, так как выше и потребление электроэнергии. Только представьте, что птицы прилетают на свои обычные места гнездований весной в течение нескольких сезонов, а обводнения поймы не происходило и не поступало кормовой базы. Что произойдет? Представьте еще, и как зимой приходящая вода неестественно большого стока будет растекаться поверх льда. А по прогнозам ученых, превышение зимнего стока при строительстве ГЭС над естественным может быть в пять раз больше! И в этом один из главных вопросов о негативных воздействиях ГЭС.

Какие могут быть последствия? Посмотрим, например, на Волго-Ахтубинскую пойму. Изменение режима реки Волга в числе других антропогенных факторов привело к тому, что в пойме развилась чужеродная флора и фауна, вытеснившая аборигенную растительность, снизились биологическая продуктивность и биологическое разнообразие, упала рыбопродуктивность. И сейчас Росводресурсы пытаются осуществлять экологические попуски в Волго-Ахтубинскую пойму и придумывают другие меры, способные остановить процесс деградации.

Другой пример – река Самур. Изменение гидрологического режима реки вследствие использования водных ресурсов привело к деградации уникального реликтового лианового леса в пойме, площадь которого за последние десятилетия сократилась в четыре раза. Еще один пример – река Рейн в Европе, после зарегулирования которой произошло снижение биологического разнообразия видов и экосистем, исчезли многие виды растений, рыб и животных, ранее обитавших на этой территории. В настоящее время в восстановление экосистем реки ежегодно вкладывается по несколько сотен миллионов евро: в процессе создания каскада ГЭС не были адекватно рассмотрены возможные экологические последствия. Некорректная оценка экологических рисков на ранних стадиях планирования гидротехнических сооружений обходится гораздо дороже впоследствии, на стадии, когда объект уже построен и когда приходится сталкиваться с реальными негативными воздействиями.

Наконец, можно вспомнить и про реку Колорадо в США. По официальной информации, работа ГЭС «Глен-Каньон» вызвала серьезные изменения в нижнем течении реки. В связи с изменением гидрологического режима были зафиксированы следующие негативные последствия: исчезновение как минимум двух аборигенных видов рыб (еще пять оказались под угрозой исчезновения), появление инвазивных видов, лучше приспособленных к новому режиму; сокращение количества местообитаний, имеющих важное значение для выживания аборигенных видов рыб; существенное уменьшение объема транспортируемых донных отложений, а также изменение состава и температуры воды; уменьшение рекреационной ценности прибрежной зоны ниже гидроузла за счет эрозии береговой линии и сокращение количества пляжей. Наконец, снижение биологического разнообразия растительного и животного мира. Вот как важен именно режим реки, причем с точки зрения качества, а не количества!

Практически все водохранилища являются многофункциональными и многоцелевыми объектами. Неверно полагать, что они будут использоваться только для решения задач выработки электроэнергии. Тем более что Монголия объективно испытывает дефицит воды. Вполне вероятно, что в процессе эксплуатации Шуренское или Эгийнское водохранилища могут быть обустроены водозаборами, что неминуемо приведет к снижению и объемов стока в Байкал. Такое уже бывало – например, проект ГЭС «Виктория» в Шри-Ланке, когда была построена ГЭС, а затем в водохранилище было расположено множество водозаборов, что привело к снижению выработки электроэнергии на данной станции примерно на 30%, не говоря уже о вопросах регулирования стока и т.д.

Для правильной оценки степени воздействия на территории дельты Селенги и Байкала нужен комплексный экосистемный подход, при котором можно использовать методы оценки экосистемных услуг и природного капитала. Об этом, кстати, ранее говорилось и в заключении ЮНЕСКО. Такой подход можно довольно просто реализовать на какой-нибудь реке, где в нижнем бьефе планируемой ГЭС нет столь ценных с экологической точки зрения объектов. Но в случае с монгольскими ГЭС это потребует серьезных затрат, связанных с особенно ценными природными объектами и необходимостью их сохранения. Всемирному банку и монгольским лоббистам ГЭС важно понимать, что каждый проект на ранних стадиях кажется привлекательным, пока не начнешь подходить ко всем сложностям его реализации. Не исключаю, что на ранних этапах обоснования решения энергетических и водохозяйственных проблем Монголии не было проведено адекватной оценки экологических рисков от ГЭС. А по сравнению с другими проектами ГЭС в мире в данных проектах они очень высоки.

Экономика или экология – этот выбор стоит перед всеми проектами ГЭС в мире. И здесь этот выбор приоритетов придется делать. И в данном случае он очень даже не простой, так как ни у одной ГЭС в нижнем бьефе не было одновременно другой страны, объектов Всемирного природного наследия ЮНЕСКО, Рамсарских водно-болотных угодий и 25% пресноводных озерных экосистем в мире – Байкала.

Что можно сделать на данном этапе? Во-первых, перейти к последовательному процессу проектирования. На начальном этапе – стратегическая экологическая оценка (СЭО), включая региональную экологическую оценку (РЭО), затем полевые исследования, потом – оценка воздействия на окружающую среду и социальных последствий (ОВОС и СП) и только потом, после понимания масштабов решения экологических вопросов и степени их влияния на технические параметры ГЭС, определение дальнейшего шага – перехода на стадию технико-экономического обоснования (ТЭО). Перепрыгивать несколько шагов – это неоправданный риск для проектов ГЭС в Монголии и гарантий сохранения Байкала. Но, к сожалению, в представленных на общественных обсуждениях технических заданиях именно такой подход, предусматривающий прыжок через несколько шагов, и заложен.

Лично я считаю, что данные проекты не являются оправданными для решения задач развития Монголии и создают объективные экологические угрозы. Более того, я уверен, что при адекватном расчете затрат на компенсацию экологических последствий с экономической точки зрения данные проекты будут неоправданными для самой Монголии. А при игнорировании потребности сохранения природы они приведут к необратимым процессам деградации уникальных экосистем. Пока складывается впечатление, что Монголия ставит целью построить ГЭС, а не развивать горнорудную промышленность страны, для чего вроде бы и нужны эти станции. Для нужд энергетики Монголии могут подойти и другие альтернативные варианты. Поиск альтернатив, в том числе с участием России, – наиболее оптимальный способ разрубить этот гордиев узел, укрепить добрососедские отношения наших двух стран и спасти Байкал.

Артур Алибеков