Эксперт: России нужна более гибкая политика по монгольским ГЭС на Селенге

Противодействие России планам Монголии по строительству ГЭС в бассейне реки Селенги — понятная, но неконструктивная стратегия, считает доктор технических наук Вячеслав Никитин. Если гидроэлектростанции на крупнейшем притоке Байкала все-таки появятся, то РФ придется договариваться не о компенсациях, а об инструментах рационального использования водных ресурсов.

Иркутский научный центр Сибирского отделения РАН завершил первый этап работы по оценке воздействия гидроэнергетических объектов, которые планирует построить Монголия на Селенге. Заказчиком выступил «Центр развития ВХК» Минприроды РФ. Чиновники рассчитывали получить комплексный документ, содержащий научно-обоснованные оценки, которые позволят вести с Монголией переговоры не на эмоциях, а на цифрах и фактах. От группы ученых, костяк которой составили специалисты ИСЭМ СО РАН, требовалось провести анализ современного состояния водохозяйственных систем России и Монголии в бассейне Селенги, а также выполнить оценку возможных изменений гидрологических характеристик в российской части трансграничного бассейна в связи с планируемым регулированием стока в его монгольской части. Завлабораторией гидроэнергетических и водохозяйственных систем ИСЭМ СО РАН, доктор технических наук Вячеслав Никитин рассказал проекту «Спаси Байкал» об предварительных выводах инспекции.

Тайга.инфо: Вячеслав Михайлович, каковы основные итоги проделанной вами на данном этапе работы?

— Времени у нас было в обрез, но мы справились. Работа выполнена, отчет представлен на научно-техническом совете Минприроды РФ. В течение ближайших двух-трех недель должна завершиться процедура приемки первого этапа НИР, после чего мы приступим ко второму этапу. Мы уже начинаем его обдумывать и в начале следующего года начнем работу. Напомню, что объект исследования — проекты по строительству ГЭС в монгольской части трансграничного бассейна Селенги. И нам необходимо получить научно-обоснованные оценки воздействия этих станций на реку, причем в границах Российской Федерации.

Первичное воздействие определяется изменением естественного гидрологического режима. Принцип работы любой ГЭС — это регулирование естественного стока, для чего и возводятся плотины и создаются водохранилища. Летом они накапливают воду, зимой — сбрасывают. Лет 40 назад, еще в годы СССР, институтом «Гидропроект» была разработана схема использования рек бассейна Селенги в Монголии, которая включала 22 возможные плотины ГЭС. Мы знаем, что монголы во многом используют эти наработки. Но в последние 15 лет речь идет, прежде всего, о четырех станциях. Это Шурэн, Эгийн-Гол, Орхон и Чаргайт. Нюанс — все они, за исключением ГЭС Шурэн, планируются на притоках, а не на самой Селенге. Есть еще пятый проект — это создание водохранилища с водоотводом из реки Орхон до Южного Гоби. Он, также как и ГЭС Шурэн, входит в состав проекта MINIS, финансируемого Всемирным банком. Вот эти пять проектов и рассматривались нами в качестве возможных источников воздействия на российскую территорию. Мы смоделировали параметры будущих ГЭС и их водохранилищ, рассмотрели их основные характеристики (такие как уровни мертвого объема, нормального подпорного уровня, призмы регулирования, мощности станций, выработка электроэнергии и другие) и оценили, в каких режимах они будут работать и как это может сказаться на российской территории.

Тайга.инфо: И как может сказаться?

— На территории РФ мы смотрели на два гидрологических створа — пос. Наушки, расположенный на границе России и Монголии, а также разъезд Мостовой, близко к устью (дельте) Селенги. Рассматривалось два сценария —естественный сток в среднегодовых и среднемесячных значениях, а также зарегулированный сток Селенги после начала эксплуатации ГЭС, причем для разных условий водности (средние, экстремально многоводные и экстремально маловодные годы обеспеченностью от 0,1 и до 99,9%). А также — для разных режимов работы ГЭС и регулирования их водохранилищ (наполнение и сработка). При этом мы рассмотрели, какое воздействие могут оказывать как отдельные ГЭС, так и все станции совместно (кумулятивный эффект).

Картина, конечно, выходит разная. Но общий вывод таков — только ГЭС Шурэн и ГЭС Эгийн-Гол будут способны оказывать значительное влияние на сток Селенги. Другие станции будут влиять не так сильно — прежде всего, из-занебольших объемов своих водохранилищ и отдаленности от границы с Россией. На данном этапе мы получили количественные и временные оценки того, насколько изменятся внутригодовые режимы стока в регулируемом состоянии относительно естественного.

Тайга.инфо: Почему именно эти две станции окажут набольшее воздействие на бассейн Селенги?

— Если говорить про ГЭС Шурэн, то через ее створ проходит около 2/3 суммарного годового стока монгольской части бассейна Селенги. Учитывая расстояние до российской границы (120 км), нетрудно предположить, что данная ГЭС способна оказать наибольшее влияние на изменение гидрологического режима на территории нашей страны. Станция будет иметь относительно небольшой объем водохранилища, около трех кубокилометров. Сток там во время весеннего половодья и летних паводков будет достаточно большой, и наполнение водохранилища займет всего полтора-два месяца. По нашим расчетам, при нормальной водности и в периоды многоводья наибольшие отклонения будут в начале лета, в мае—июне, причем сток на российской территории в эти месяцы будет в 2–5 раз ниже, чем в естественных условиях, а в ноябре—марте — в 3–4 раза выше.

А вот влияние ГЭС Эгийн-Гол растянется во времени. Там будет довольно большое водохранилище (его объем на 50% больше, чем у ГЭС Шурэн, при в 2,5 раза меньшем стоке) и оно будет улавливать основную часть паводков, распределяя сток более равномерно, прежде всего, в многоводные годы. И выйдет так, что наводнения на реке Эгийн-Гол монголы смогут задерживать у себя в водохранилище. Это для России, для Бурятии особенно — скорее плюс.

Но вот маловодные периоды будут наиболее опасными. В такие периоды, в течение всего летнего сезона сток на территории РФ будет намного меньше, чем сейчас, даже рекордно-низким, никогда ранее не наблюдаемым на нашей территории. Это относится как к влиянию ГЭС Шурэн, так и ГЭС Эгийн-Гол, конечно, если эти станции все-таки будут построены. Это уже будет чувствоваться не только в Наушках, но и в Мостовом. В средние по водности периоды ситуация будет относительно лучше.

Тайга.инфо: То есть это прямая угроза для ангарского каскада ГЭС?

— Не столько для каскада, сколько для всей экосистемы Селенги и, как следствие, Байкала! Ведь кроме изменений в летних режимах очень сильно изменится и зимний сток, в ноябре—декабре в особенности. По нашим расчетам, в эти месяцы сток будет в четыре-пять раз выше современных значений. То есть, вы же понимаете — в естественных условиях, как сейчас, в зимнее время сток значительно падает, а так он сохранится довольно высоким. Потому что монголы начнут сбрасывать воду из водохранилищ, что необходимо для выработки электроэнергии. В целом, резюмируя, при регулировании стока, причем независимо от условий водности, мы получим пониженный сток в летний период относительно естественных значений и повышенный — в зимний период.

Тайга.инфо: И чем это нам грозит?

— Энергетикам — практически ничем. Для них это даже хорошо, ведь любой гидроэнергетик мечтает, чтобы зимой было побольше воды. Цена-то на отпускаемую электроэнергию и мощность разная (зимой она выше). Но вот что в этой ситуации будет происходить на береговой линии и в экосистемах — нам пока не очень понятно. Будут те уровни, которые никогда ранее в естественных условиях не наблюдались! Как вся экосистема перестроится —предсказать сложно.

Результаты первого этапа наших исследований — это входная, начальная информация для экологов и водохозяйственников. Мы какие-то территории (дельту и некоторые поймы) будем выделять отдельно для моделирования, а биологи и экологи будут уже со своей стороны это все оценивать.

Тайга.инфо: То есть, если совсем упрощенно — то мы снова говорим только об экологических рисках?

— В принципе, да. Для энергетики пока мы видим даже больше плюсов, исключая, конечно, маловодные периоды. А вот экосистемы, которые настраиваются тысячелетиями, испытают большой стресс. И каким образом они в итоге перестроятся, адаптируются — мы вообще можем только строить догадки. Мы надеемся, что специалисты нам помогут и дадут какие-то грамотные оценки грядущих изменений. Температура воды изменится, ее химический и биологический состав, сток наносов, русловые процессы… Все основные проблемы мы видим, прежде всего, со стороны экологии. Энергетика тут дело десятое. И у энергетиков, если что, есть другие источники генерации. Без тепла и света ни население, ни промышленность не останутся. Тем не менее, на втором этапе работы мы и влияние на энергетику рассмотрим более детально.

Тайга.инфо: Будет ли на втором этапе НИР анализироваться ситуация, при которой ГЭС в Монголии все-таки начнут строить и России придется с этим как-то смириться и жить?

— Мы считаем, что нужно смотреть все возможные варианты. В конечном итоге результат нашей работы — это наши собственные оценки вероятных последствий. И они будут отличаться от монгольских. Мы не знаем, как ситуация сложится в конечном итоге. Но мы безусловно должны сделать все, чтобы показать влияние максимально объективно. Хотя в Монголии, мы понимаем, к нашей работе отнесутся как к мнению заинтересованной стороны. Чтобы повысить степень объективности и использовать зарубежный опыт, мы сейчас ведем переговоры с французской компанией EDF. Уж это точно не заинтересованная страна! Мы понимаем, что разборки будут серьезные — и с Монголией, и со Всемирным банком. Не исключено, что Монголия в конечном итоге откажется от этих проектов — после того, как выслушает все точки зрения. И мы должны быть готовы к тому, что она может сказать: «Спасибо, но мы сами разберемся…».

Тайга.инфо: Вы будете предлагать какие-либо пути решения при такой ситуации? Какие-то компенсации, которые Россия сможет требовать в случае, если ГЭС все-таки построят?

— Знаете, в таком случае надо будет говорить не о компенсациях, а об инструментах рационального использования ресурсов в интересах двух заинтересованных сторон. Интересно, что когда мы смоделировали кумулятивный эффект от всех ГЭС (тот вариант, когда все гидроэнергетические объекты построены и работают), то оказалось, что в таком случае влияние будет существенно меньше, чем влияние отдельных ГЭС. Это такой каскадный эффект, когда негатив сглаживается.

Но важный нюанс: такое развитие событий возможно только при том условии, что все будет грамотно и правильно регулироваться. Для этого нужно, чтобы регулирование стока было максимально близким к естественным природным циклам и чтобы между нашими странами был договор об «экологических попусках» (искусственных паводках). Когда, например, в определенные дни значительно увеличиваются сбросы, которые затопят какие-либопоймы. В общем, регулирование должно быть очень тонким. Это непростая вещь, требующая системного квалифицированного подхода и учета взаимных интересов.

Тут стоит оговориться, что монголы, к примеру, вообще не понимают, почему мы говорим с ними о ГЭС Эгийн-Гол. Дело в том, что эта река — приток Селенги, но по законодательству Монголии (мы это указывали в отчете первого этапа) относится вообще к другому бассейну — бассейну реки Эгийн-Гол, включающий озеро Хубсугул, из которого она и вытекает.

Вообще в Монголии по их законам — 29 водных бассейнов и к Селенге относятся всего 10. Хотя по российским законам и по международным правилам это не так, но юридически монголы опираются на законы своей страны. И они правы. Формально к нам отношение имеет только ГЭС Шурэн, поскольку только река Селенга пересекает границу двух стран, что и отражено в российско-монгольском Соглашении 1995 года.

Тайга.инфо: Совместное регулирование стока, очевидно, потребует серьезных институциональных изменений.

— Конечно, поэтому на втором этапе НИР мы планируем привлечь широкий круг специалистов, в том числе и юристов. Более того, мы предлагаем провести еще и стратегическую экологическую оценку. Она, конечно, в идеале, делается перед разработкой проектов, но в нашем случае лучше поздно, чем никогда. Мы считаем, что нужно попробовать поработать и в этом формате, по международным стандартам.

Пока что между нашими странами идет обмен взаимными заявлениями, но нам нужно как можно раньше выходить на принятые в международной практике оценки, чтобы аргументировано доказывать и предлагать реальные оценки и альтернативные варианты. Однако не факт, что даже очень соблазнительные варианты, например, рост дешевого экспорта российской электроэнергии, смогут увлечь наших монгольских партнеров.

На мой взгляд, сейчас в публичном поле между Россией и Монголией преобладает радикальная позиция. В принципе, по понятным причинам. Мало кому хочется просчитывать риски совместного регулирования, которое никогда не заменит естественного режима. Все в итоге выливается в значительные риски, это очевидно. Хотя в мире есть такие примеры — например, использование трансграничных рек США и Канады, в ряде европейских стран. Но слепо верить в будущее грамотное регулирование и совершенное управление водными ресурсами от наших соседей, да и от нас самих, не стоит.

Но в то же время я уверен, что нам нужно проводить более гибкую политику. Надо не сидеть сложа руки и ждать, пока эти ГЭС построят. Нужно использовать более гибкую тактику вместо того, чтобы только заявлять о полной недопустимости этих проектов. Нужны конкретные предложения, которые не только смогут заинтересовать монгольскую сторону, но и от которых она, возможно, не сможет отказаться. Наши расчеты показали, что ГЭС в целом улучшат регулирующие возможности энергосистемы Монголии и снизят зависимость этой страны от импорта, в том числе из России. Но совсем от него отказаться они все равно не смогут, особенно в зимние месяцы.

Сдвиги к рациональному поведению есть, я их вижу. Но пока резкое неприятие монгольских ГЭС преобладает не только в риторике общественных организаций, но и органов управления разного уровня. И такое поведение имеет ряд издержек. Наши монгольские партнеры уходят в глухую оборону, что, безусловно, не очень хорошо. Например, мы изначально хотели выполнять данную НИР в тесном контакте с монгольскими коллегами, в том числе первый этап. Но они, точнее их руководство, пока не идут нам на встречу.

Поэтому нам нужно готовить обоснованные предложения. Построить ГЭС не сложно. Если, к примеру, за следующий год они сделают все ТЭО, то лет через пять-шесть, при условии нормального финансирования, гидроэлектростанции появятся.

Подготовил Александр Попов