Зона затопления Богучанской ГЭС: жизнь у мертвого моря

Елена Ивановна Сапега родом из деревни Усть-Кова, житель поселка Недокура, построенного в советское время для переселенцев из зоны затопления водохранилища Богучанской ГЭС. Лучшей жизни после переселения у жителей Недокуры не возникло. Несмотря на многомиллиардные инвестиции и обещания чиновников о светлом будущем Нижнего Приангарья, у местных жителей все по-прежнему: не появилось никаких новых дорог до города, осенью и весной все также тяжело проехать, не чинят ни дороги, ни мосты…

– Как Вы оказались в Недокуре?

– Переселилась из старой деревни (она имела такое же название, иногда ее называют Старой Недокурой).

– Как происходило переселение?

– Нас переселяли по мере строительства поселка, а позже, в 1992 году началось массовое переселение. Особых проблем в то время не было. В старой деревне не было ни магазина, ни школы, делать там было нечего. Но электричество там было до последнего времени.

– Ваше отношение к Богучанской ГЭС?

– Я не поддерживаю строительство. С одной стороны, новые стройки – это хорошо, но для населения плохо. Мы потеряли возможность заниматься рыболовством, потому что вся хорошая рыба ушла. Это был небольшой, но заработок, которым можно было прокормится все лето. Сенокосные угодья также потеряли, негде косить, не заготавливаем сено. Природа, конечно, также меняется, и не в лучшую сторону.

– Как можете оценить подготовку к затоплению рядом с Недокурой?

– Подготовку провели определенно плохо. Только судовой ход прорубили, остальное ушло под воду. В деревне Заимка был скотомогильник, его затопило.

– Почему? Не знали где он находится?

– Знали. Но скотомогильник был в одном месте, а территорию бетонировали в другом, туда было проще доехать.

– Какие изменения наблюдаете после начала затопления?

– Раньше мы жили у реки, теперь живем у моря. Стали дуть постоянные ветра, никто не может сказать когда начнется ледоход, замерзнет ли водохранилище. Среди живности тоже беда. Утка в прошлом году села на гнезда, не было выводка. Мы занимались промыслом ондатры, теперь ее здесь нет, когда начала подниматься вода, вся ондатра погибла.

А в общем есть ощущение, что стало холоднее.

– Вода изменилась?

– Да, вода гниет. Рыба, ту что ловим – пахнет, специфический запах появился. И на здоровье это, конечно, влияет, больше стали болеть простудой в поселке.

– Изменилось ли ваше экономическое положение?

– Да. При переселении пришлось вывозить скот, его количество резко сократилось, не хватало сена, нечем было кормить. Последние переселенцы выехали в прошлом году (2012), им дали квартиры в Кодинске и других городах, а в советское время (1982 год) у нас был только один вариант переселения – это новый поселок (Новая Недокура).

– Какие плюсы от переселения Вы ощутили?

– Никаких. Ничего нового после переселения не появилось. Культурные учреждения у нас – библиотека и сельский клуб – те же, что были и раньше. Не появилось и новых дорог до города, осенью и весной тяжело проехать, не чинят ни дороги, ни мосты.

– Осталось что-нибудь от старой Недокуры?

– Если Вы про саму деревню — нет, ее зачистили полностью. Были у нас фотографии, но они сгорели вместе с библиотекой.

Беседовал Платон Терентьев