БоГЭС и затопление. Богучанский котел

Богучанский котел. Кто и почему отказывается покидать зону затопления Богучанской ГЭС и какие экологические риски вскрыла прокурорская проверка? Причем здесь сибирская язва и на кого точат зуб экологи? Корреспондент НТВ Сергей Сыркин изучил обстановку на месте:

Генпрокуратура на минувшей неделе проинформировала правительство страны о риске неблагоприятных экологических последствий из-за затопления «ложа» водохранилища Богучанской ГЭС. Речь в том числе и об опасности размывания сибиреязвенных скотомогильников.

Поселок с говорящим названием Таёжный венчает тупиковую дорогу вдоль Ангары. Дальше хода нет — только лес и вода. И если к соседству вековых сосен здесь привыкли, то река, пока не замерзла, внушала страх. Каждый день уровень Ангары поднимался на несколько десятков сантиметров.

Таёжный — последний поселок, оставшийся на побережье будущего Богучанского моря. Его решено не ликвидировать. Но жители уже чувствуют себя на дне. До школы, почты и медпункта воде осталось пройти пару сотен метров. Как-то незаметно для всех в пучине оказалось старое кладбище.

Зинаида Котельникова, заведующая фельдшерско-акушерским пунктом: «Люди же умерли, наверное, от болезней каких-то. Мы же не знаем, чем они болели. А с этой речки сейчас скот пьет. Рыбачат до сих пор».

Зинаида Ивановна о походах к реке говорит в настоящем времени по привычке. В последние полторы недели большинство жителей зареклись приближаться к Ангаре — сразу после того, как в нескольких подворьях начал с ног валиться домашний скот. Вслед за курами умерли два пса и кошка. Всех домашних животных поили, конечно, речной водой. На сельском сходе граждане решили официально ввести в поселке режим чрезвычайной ситуации, ведь источников воды, кроме сугробов, не осталось.

Любовь Антошина, житель поселка Таёжный: «У нас сейчас вода, которую невозможно пить. Река поднимается, в водоколонке — вода с болота. Она воняет, ее же невозможно пить».

Соседняя Кежма уже полностью ушла под воду. В последний раз в родную деревню Александр Брюханов отправился на лодке — сфотографировать на память, что осталось от села. В деревне пришлось заночевать, а вечером пес принес тушку ондатры.

Александр Брюханов: «Ему ее было не съесть. Он таскал, таскал, не понимал, что делать. А я разорвал по задним лапам. Опыт-то был — ловил раньше ондатру».

Через пару дней, уже вернувшись домой, Александр ощутил сначала озноб, потом температура подскочила до 39. Сбить градус пытались почти неделю, не помогали даже антибиотики.

Александр Брюханов: «Когда у меня появились еще и язвочки, то я заподозрил, что у меня сибирская язва».

Врач, принявший больного на госпитализацию, диагноз подтвердил, уверяет Александр. Уже потом, собрав консилиум, позвав экспертов со всего региона, медики решили, что не язва это, а опасная кожная инфекция. Руки плохо мыл.

Вячеслав Кудрук, генеральный директор ООО «Сибстройком»: «Три скотомогильника. В течение последнего лета мониторили ситуацию, как себя ведут эти саркофаги. Все было выполнено в соответствии с проектом. Никаких подвижек почв, ничего нет».

Экологи несколько лет пытались противостоять гидростроителям. Возобновляя в середине двухтысячных стройку БоГЭС, акционеры отказались проводить международную экспертизу ОВОС — оценку воздействия на окружающую среду. Аргумент простой: все необходимые проверки были пройдены еще в советское время.

Всеволод Демченко, главный инженер ОАО «Богучанская ГЭС»: «Проект был утвержден до введения закона о необходимости проведения экологической экспертизы. Поэтому у нас есть все законные основания говорить о том, что делать эту экспертизу нет необходимости».

Так сложилось, но вопросами экологии акционеры гидростанции могут почти не заниматься — водохранилище Богучанской ГЭС является федеральной собственностью, и только государство тратило деньги на его создание. Перед заполнением «ложа» водой, прежде всего было необходимо вырубить лес. Экономии ради чиновники решили проредить тайгу лишь в некоторых местах, над которыми предстоит ходить судам. А почти 10 миллионов кубометров древесины окажутся под водой. При гниении, уверяют экологи, дерево будет выделять опасные фенол и формальдегид.