ОВОС Богучанской ГЭС: впустую потраченные миллионы

Развитие экономики и промышленности неизбежно сказывается на окружающей среде – тому пример Иркутская область с её каскадом ангарских ГЭС и крупными заводами. Вопрос в том, насколько экономические бонусы перевешивают экологические последствия и до какой степени можно минимизировать последние. Заместитель директора Института географии имени В. Б. Сочавы СО РАН Леонид Корытный считает, что именно это соотношение и должно быть краеугольным камнем при решении о реализации того или иного крупного проекта.

– Леонид Маркусович, не так давно состоялась презентация вашей книги «Эхо эколого-экономических скандалов». Если коротко, о чём она?

– Главная мысль отражается в названии этой книги. К огромному сожалению, экологические проблемы на планете, в нашей стране и в нашем регионе только нарастают. Защита окружающей среды не стала жизненным приоритетом для всех, несмотря на то что это напрямую сказывается на здоровье людей.

Естественно, я не единственный, кто бьёт в тревожный колокол по этому поводу, но решение этих проблемы всё время отодвигается. Но этого «потом» может и не быть, мы уже находимся у опасной черты, и об этом надо открыто говорить. Поскольку я этими вещами занимаюсь всю сознательную научную жизнь, материала накопилось много, так что я его выплеснул на страницы книги.

– Какие экологические проблемы стоят наиболее остро в Иркутской области?

– Все критические точки названы в тех докладах, которые дают Росприроднадзор и областное министерство природных ресурсов, в этом плане я ничего нового не скажу. Это загрязнение атмосферы: практически все крупные города Иркутской области многие годы находятся в перечне наиболее опасных территорий с этой точки зрения. У нас существует целый спектр проблем с водными ресурсами, невзирая на их огромное количество. Есть территории, где воды попросту нет, хотя у нас один из богатейших в этом плане регион планеты; есть населённые пункты, где люди вынуждены пить не лучшую по качеству воду (Иркутск, кстати, тоже не является оптимальным в этом смысле).  Плюс проблемы твёрдых отходов: это и накопившиеся отходы, как в Свирске или Усолье, и элементарные вещи вроде свалок по берегам Байкала и вокруг городов. Это всё известно, вряд ли здесь можно сделать какие-то открытия. Важно только, что эти проблемы не решаются, не делается то, что нужно. Всё время на это не хватает средств, всё время отодвигают на потом.

–  Почему возникли эти проблемы? Это следствие неправильного территориального планирования в советское время?

– Сложный вопрос и сложный ответ. С одной стороны, конечно, когда экономика Восточной Сибири, в частности Иркутской области, развивалась в советское время, приоритеты были другие, само государство было другим. Не было даже такого термина – «экология». Не говоря уже о том, что информация о последствиях была закрыта и можно было в тюрьму загреметь за раскрытие подробностей какой-либо аварии или утечки отходов. Тогда, как и сейчас, были другие приоритеты.

Очевидно, что территорию нельзя было сохранить в том виде, в каком она существовала в 17 веке. Ведь если бы не было сдвига производительных сил на восток, неизвестно, была бы Россия, выстояла бы она в Великой Отечественной войне.

Но это было достаточно давно, времена изменились, и пришло понимание необходимости защиты окружающей среды. Нельзя сказать, что в этой сфере совсем ничего не делается, просто средств не хватает, как не хватает на культуру, библиотеки или зарплату врачам и учителям. Это, конечно, уже вопрос политики и управления.

Сложность в том, что у нас, на месте, и в столице существует разное прочтение экологических вопросов. Здесь многие проблемы стоят более остро, но, к сожалению, в руководящих структурах самого высокого уровня это не понимают. Не понимают, что экологическая обстановка – одна из важнейших причин, по которой мы теряем население на востоке страны. Конечно, есть и другие причины, но ясно, что никто не захочет жить в городе, задыхающемся от выхлопных газов, когда есть возможность переехать в более благодатное место в нашей стране или за её пределами.

– Раз мы затронули вопрос управления, то какова вероятность, что ваши материалы дойдут до тех, кто принимает решения на высшем уровне?

– Это не мне оценивать. Но если бы я на это не надеялся, я бы не брался за дело. Последняя книга – это ведь итог определённой работы, которая велась до того. Я уже как минимум 15 лет выпускаю экологическую газету «Исток», которую в нашем регионе, безусловно, знают многие. Она точно попадает на столы местных начальников вплоть до губернатора, но вот доходит ли до Москвы – сказать не могу. Но всё-таки надеюсь, что и новая книга, и то, что было до неё, туда дойдёт, хотя оптимистом в этом вопросе я не являюсь. Замечу, что не я первый и не я последний, кто эти вопросы поднимает, я просто на своём месте делаю то, что могу и умею. Если бы так поступал каждый, если бы у каждого была своя гражданская позиция, которую он высказывал бы откровенно и ясно, может быть, страна была бы другая.

– Сейчас мы потихоньку возвращаемся к советской практике мегапроектов, например, реанимировали комплексное освоение Нижнего Приангарья и Богучанскую ГЭС. Насколько высоки экологические риски в связи с её достройкой и насколько обоснованы те страхи, которые высказывают в связи с тем, что не была разработана новая ОВОС по ней?

– Это очень большой  и сложный вопрос. Проблемой Богучанской ГЭС наш институт занимался лет тридцать, мы возглавляли работы по ОВОС на территории Иркутской области. Понятно, что БоГЭС уже построена и будет запущена, так что никто убирать её не станет. Я не специалист, чтобы оценивать какие-то опасения, связанные с конструкцией и технологией.

Что же касается экологии, то там не страхи и не опасения, это реальность, ведь создание любого водохранилища подобных размеров вызывает определённые негативные последствия. Избежать их полностью невозможно, вопрос в том, что их можно минимизировать. С этой точки зрения что-то делается, в том числе и с нашей подачи, но что-то и не выполняется.

У нас в стране как-то очень чётко разделены «вершки» и «корешки»: кто-то получает одну прибыль от проекта, а кто-то – одни минусы. Если, скажем, Братская ГЭС и Усть-Илимская ГЭС, несмотря на определённые экологические проблемы, дают Иркутской области значительные экономические плюсы – гидроэнергетика вообще является у нас основой для промышленности, – то в случае с Богучанской ГЭС выигрывает по большей части один Красноярский край. Получается неравноценное распределение плюсов и минусов между регионами, так давайте его как-то уравновешивать.

Непонятно только, зачем было впустую выбрасывать миллионы, которые были потрачены на подготовку ОВОС [оценка воздействия на окружающую среду (ОВОС) Богучанской ГЭС так и не была представлена ни для общественного обсуждения, ни для рассмотрения госэкспертизой – прим. Плотина.Нет!], – мы ничего особо страшного не говорили, только цифра экологического ущерба была больше, чем у строителей. Об этом я тоже пишу в своей книге. Другое дело, что толку от этого пока нет. Но раз уж очевидно, что Богучанская ГЭС – не последняя из тех, что строятся в Восточной Сибири, то нужно уроки из этой истории извлечь.

– Действительно, на последнем Байкальском экономическом форуме говорили о планах по строительству других ГЭС в регионе. С вашей точки зрения, затмевают ли экономические плюсы от их запуска экологические последствия?

– Вопрос, что важнее – экономика или экология, – вечный. Здесь нет единой точки зрения. С одной стороны, развитие экономики остановить нельзя. Объективно гидроэнергетический потенциал Сибири использован далеко не полностью, ГЭС имеют большие плюсы в сравнении с другими источниками энергии, что наглядно доказывает пример Иркутской области. И я не из тех экстремистов, которые требуют закрыть все гидростанции. Просто в каждом отдельном случае нужно смотреть, что перевешивает – экономика или экология. Оценивать в том числе с точки зрения общей экономической конъюнктуры в стране и в мире.

Скажем, строить ГЭС с неизбежными экологическими издержками для того, чтобы просто гнать электричество в Китай и делить прибыль между узким кругом людей, нецелесообразно, но если это вписывается в общую стратегию развития страны – другое дело. Надо в каждом случае считать, не может быть единого подхода. Нельзя всё видеть чёрно-белым, нужно учитывать все нюансы.

Ко мне обращались по поводу проекта Шилкинской ГЭС, и моя точка зрения такова: если не убедить население Забайкальского края в том, что она выгодна, мы получим массовые выступления ещё на стадии разработки технико-экономического обоснования, как случилось с Эвенкийской ГЭС. Население у нас грамотное, и с ним нужно считаться.

Биографическая справка

Леонид Маркусович Корытный родился 13 мая 1947 года в Житомире. После окончания географического факультета Ленинградского государственного университета в 1970 году работает в Институте географии СО РАН. В 1977 году защитил кандидатскую диссертацию, доктор наук с 1992 года, в 2003 году ему присвоено звание профессора. Автор и соавтор около 30 монографий и более 400 научных трудов.

Егор ЩЕРБАКОВ