Богучанская ГЭС: всемерный потоп

Авария на Саяно-Шушенской ГЭС подстегнула гидростроителей. В следующем году должен быть сдан советский долгострой — Богучанская ГЭС на Ангаре. Как только это произойдет, под воду уйдут тысячи гектаров земли вместе с деревнями и поселками. Корреспондент "Огонька" Владимир Соловьев прошел по дну будущего Богучанского моря как посуху.

После аварии на Саяно-Шушенской ГЭС Богучанскую гидроэлектростанцию стали строить с удвоенной силой. Уже в декабре 2010 года Богучанка должна дать первое электричество, поэтому здесь будут круглосуточно долбить, возить, замешивать и заливать раствор даже зимой, когда мороз загонит столбик термометра за отметку минус 40° градусов.

— Работы много. Но, думаю, к десятому году закончим. Достроим ее бедняжечку,— щурится на солнце специалист ОАО "Богучанская ГЭС" Вера Белоногова.— Люди работают круглосуточно и зимой будут работать. Рабочий режим до минус 47°, а бетон прекращают лить при минус 42°.

Со смотровой площадки, расположенной почти вровень с гребнем плотины, видна почти вся станция. Внизу мельтешат люди размером с муравьев, мерцает электросварка, грузовики и экскаваторы кажутся отсюда игрушечными.

Эта стройка и сейчас всесоюзная. Сюда, в глубь Красноярского края, едут из многих республик, когда-то склеенных в СССР. Богучанку взялись строить в 1980 году и за семь лет бодро всадили в Ангару плотину — гигантский бетонный тромб, перегородивший во всю ширину почти двухкилометровое русло реки. Для завершения не хватило лет пяти советской власти. Союз рухнул, и властям стало не до строительства Богучанской ГЭС.

— Всю жизнь здесь живу,— вздыхает Вера Белоногова и фотографирует плотину, как будто видит ее впервые.— Родители мои приехали на стройку из Казахстана. На Ангаре встретились, поженились и меня родили. Они начинали эту плотину строить, а я, выходит, достраиваю.

Вера — одна из тех 15 тысяч человек, что населяют городок Кодинск, поставленный 30 лет назад посреди тайги специально для строителей ГЭС. Муж Веры служит в Чечне, а в августе прошлого года брал Цхинвали. Что делать после того, как станция будет сдана, Вера пока не придумала — хочет дождаться возвращения мужа и с ним решить. А пока сама мысль о том, что этот тридцатилетний долгострой когда-нибудь закончат, кажется ей нереальной.

За годы, что здесь то строится, то не строится плотина, ГЭС стала почти природным явлением. Бывает, что из тайги сюда выходят звери, то ли привыкшие к несмолкаемому гулу строительства, то ли интересующиеся, что же это шумит. Недавно на станцию набрел медвежонок-пестун. Рабочие угостили подростка сгущенкой, и тот стал часто наведываться за десертом. А однажды пришел к плотине с мамой, всполошив семейным визитом всю стройку. Люди позвали охотников, которые парой выстрелов оборвали недолгую дружбу гидростроителей с медведями. Такая же участь постигла и повадившегося ходить на ГЭС лося.

Богучанская станет уже четвертой ГЭС на Ангаре после Братской, Усть-Илимской и Иркутской. Ангара несет из Байкала в Енисей 2 тысячи кубометров воды в секунду, и за это ее сравнивают с горной рекой. В створе Богучанской ГЭС плотность водостока около 3,5 тысячи кубометров, благодаря чему станция сможет выдавать больше 17 млрд кВт ч в год. От ГЭС уже потянулись линии электропередачи, через которые прожорливые алюминиевые заводы будут высасывать из Ангары дешевую энергию. Один из заводов "Русал" строит неподалеку в Богучанском районе, а другой в местечке Тайшет в соседней Иркутской области.

До пуска станции осталось меньше года. Строители торопятся и, кажется, успевают. Девять огромных бетонных стаканов под турбины выглядят почти готовыми. Доставлены и несколько гигантских колес для гидроагрегатов. Работы осталось вроде немного: смонтировать оборудование, укрепить плотину, доделать кое-что по строительству.

Правда, еще нужно подготовить к затоплению ложе будущего водохранилища. Плотина Богучанской ГЭС отсекла внушительную территорию вверх по Ангаре, которая уйдет под воду — 217 тысяч гектаров. За оставшийся год их нужно очистить от леса, строений и тех, кто еще отсюда не съехал. Здесь будет дно искусственного Богучанского моря.

Последний путь

Поселок Недокура, вытянувшийся вдоль берега Ангары в 200 километрах от Кодинска, считался когда-то образцовым и зажиточным. В "допотопные" годы здесь проживало до тысячи человек. Но почти все уже съехали. Поселок ждет санитарной очистки и затопления.

— Входи, входи! — хрипло зазывает меня в свой дом одноногий инвалид.— Вишь, сидим тут заливаемся.

Инвалида зовут Юркой. В поселке он больше известен как Одноногий. Юрка — бывший каторжанин, попавший в Недокуру поселенцем. Говорят, что ноги он лишил себя сам. Расковырял заточкой до такой степени, что врачам пришлось отхватить ее выше колена. Так сбылась Юркина мечта — он не работает и получает пенсию по инвалидности, которую непременно пропивает. На застеленном замызганной клеенкой столе в неприбранной и прокуренной кухне Юркиной избушки стоит бутыль с мутным самогоном. И банка сельди иваси. Хозяин опрокидывает в себя стакан, крякает и зажевывает куском селедки.

— Осталось нас тут семей пять. Не боле,— басит Юрка и начинает загибать пальцы: Я, тетка Валя, Григорьевы, Богдановы да Васька Помазок. Вот тебе и все население. Сам-то выпьешь?

Я отказываюсь, и это Одноногого злит. Выпучив глаза и роняя пепел с сигареты на свою культю, он шипит:

— А что тебе вообще от меня надо? Записываешь все! Напиши, что у меня все хорошо! И что у меня квартира в Красноярске. Нет — две квартиры! Так и запиши!

После прокуренной Юркиной кухни воздух на улице кажется необычайно свежим и поначалу не чувствуется запах гари, который приносит порыв ветра. Это в окрестностях Недокуры жгут лес. Его валят заключенные. Дно водохранилища должно быть чистым. Но из-за того, что деревья жгут сырыми, слегка взбрызнув горючим, они не горят, а тлеют и подолгу чадят, задымляя округу.

Через улицу от Одноногого, почти уткнувшись задним двором в Ангару, стоит дом Леонида и Евгении Богдановых. Изба окружена хозяйственными постройками, сараями, высоченными крытыми сеновалами. Двор вымощен досками.

Старики Богдановы обедают в небольшой, отдельно поставленной кухоньке, выглядывающей одним окном на реку.

— Сами мы некоренные. Живем здесь с 1978 года. Разов пять переезжать отсюда собирались. Как ГЭС строить начали в восьмидесятом году, так и готовились к отъезду,— нараспев говорит Евгения Николаевна.— Но только сейчас, похоже, всерьез снимемся.

Богдановы уже распродали все что смогли, пустили под нож скотину и готовятся тронуться в Минусинск, где им на третьем этаже десятиэтажного дома дали однокомнатную квартиру: 43 квадратных метра. И хотя старики еще никуда не съехали, о жизни в Недокуре они рассказывают в прошедшем времени.

— Мы по 12 скотин держали. Пять дойных коров да от каждой по телку. Тут благодать была: выпустил корову, она сама и напасется, и напьется из Ангары,— улыбается Евгения Николаевна.— А теперь все. Одну телочку оставили напоследок. Глаза в пять утра сами открываются, а вставать уже и не к кому — скотинку извели всю. И все равно встанешь, на улицу выйдешь, по двору поторкаешься, в стайку к корове войдешь и страшно становится — стоит она там одинокая.

Евгения Николаевна смолкает, а Леонид Васильевич, словно очнувшись от дремоты, роняет:

— А у нас четыре куля картошки осталось и не нужна она никому. Хоть в Ангару вываливай.

И опять возвращается в прошлое:

— Раньше леспромхоз тут был. Так живицу сосновую баржами таскали. С нее канифоль и скипидар выходит. Работы было столько, что рук людских не хватало.

Старик тянется за папиросой и выходит из кухоньки на двор. Но разговор не рвется. Его подхватывает супруга, которая говорит, особо ни к кому не обращаясь:

— Уйдет Недокура под воду, уйдет. Нет у меня представления, как это все затопить можно. На окраине уже лес жгут. А там рыжиков — тьма. Я ходила вчера, а они, рыжички те, от жара аж шкворчат.

Леонид Васильевич возвращается, старательно вытирает обувь о дерюгу у двери, усаживается за стол и выводит разговор на последний круг:

— Мы-то ноги свои уже не к цветущему саду несем. Дали б нам тут дожить спокойно, а потом и закопали здесь же, в Недокуре. Тут журавли садятся. Утки водятся. Никуда бы отсюда не трогался. Но не дадут же они.

Последняя осень

Хотя санитарная очистка до Недокуры еще не добралась, на ее поросших бурьяном улицах уже зияют черные дыры. Это пожженные дома тех, кто съехал отсюда. Избы жгут не все. У кого-то, как у Богдановых, не поднимается рука, а кто-то разобрал свой дом и вывез подальше от зоны затопления — все-таки она не бескрайняя. Свою избу собираются эвакуировать и Григорьевы. Любовь Григорьева — местная. Все ее предки из Недокуры.

— Дом мы разберем и увезем в другую деревню. В Новую Недокуру, что в семи километрах отсюда,— объясняет Григорьева.— А то засунули нас в Кодинске в бетонную коробочку в 63 метра. А куда мы без земли? Мы же деревенские.

Ее муж Виктор показывает свое хозяйство — свору мохнатых лаек:

— Ну куда мне с ними в город? Пострелять их не смогу. Собака не волк, душа у нее человеческая. А здесь жизни не будет больше. Развалили поселок. Все у меня тут было, а сейчас и гвоздь вбить не хочется. Какие здесь ягодники были! Пришел бульдозер и все забуровил. Им-то че, они ж пришлые…

"Они" — это бригады рабочих. Их рассылает по округе ведомство с длинным названием "Дирекция по подготовке к затоплению ложа водохранилища Богучанской ГЭС". Эти бригады валят лес и корчуют пни. А потом примутся и за оставшиеся села и поселки, чьи жители к следующей осени должны быть расселены по Красноярскому краю. Кроме Недокуры будут затоплены поселки Таежный, Временный, Косой Бык, Болтурино, деревни Аксеново, Новоаксеново, Пашино, Верхняя Кежма, села Паново, Кежма и Проспихино.

До того как построили Кодинск, Кежма была райцентром и весь затопляемый район до сих пор зовется Кежемским. Кежма стоит на острове посреди Ангары с 1665 года. Добраться в село можно только по воде — из Недокуры сюда ходит паром.

Этим летом жители попрощались с Кежмой: гульнули, пустили по реке венок, устроили фейерверк. После этого у кежмарей наступили хлопотные будни. Каждую неделю народ мотается в Кодинск по квартирным вопросам. Старенький "пазик" возит людей из Недокуры в Кодинск и обратно по извилистой гравийной дороге, стиснутой с двух сторон тайгой и разбитой лесовозами. Справа и слева по ходу движения в лесу попадаются уродливые проплешины: как будто кто-то повыдергивал деревья целыми охапками. Где-то лес сложен, где-то уже и вывезен, а где-то так и лежит, поваленный, кажется, и не в этом даже году.

Пожилой кежмарь Виталий Верхотуров прожил на острове всю жизнь и дальше Кодинска почти и не выбирался. Его дом здесь один из самых старых — построен в начале XIX века. В ожидании автобуса старик вслух рассуждает:

— Переселят меня в Сосновоборск. И вот я думаю: с одной стороны, это вроде как хорошо — к больнице современной ближе. Но ты ведь и с другой стороны зайди. Деды мои, прадеды в Кежме жили. Они землю эту на быках у тайги отвоевывали. На Кежме и картошечка своя, и морковка, рыбка с Ангары, ягода. Я четыре ведра черники набрал. Брусники два ведра.

Немного подумав, Верхотуров вбрасывает новую мысль, от которой сидящие рядом с ним односельчанки подскакивают на месте:

— Да! И кладбище наше, говорят, переносить не будут.

— Нет, будут! Будут переносить! — хором вступаются за своих покойников две кежемские старухи.

— Не будут, бабки. И не голосите попусту,— машет на них рукой Верхотуров.— Да и кощунство это — прах дедов наших трогать. Я лучше горсть земли с холмика возьму на любую могилу ее принесу и буду ходить поминать.

Эта осень — последняя для приангарских сел, оказавшихся в зоне затопления. Чтобы запустить Богучанскую ГЭС в декабре будущего года, водохранилище должны начать заполнять заранее. Точной даты пока никто не называет, но говорят, что потоп начнется не позднее следующего октября. К этому времени все здесь должно быть чисто.

Официальная инструкция предписывает зачистить все таким образом: "Строения разрушаются с помощью ручного инструмента и средств малой механизации, образовавшиеся кучи сжигаются с применением керосина. Территории ферм, скотных дворов прожигаются хлорной известью, после чего снимается грунт до чистого и отвозится на площадки складирования грязного грунта. Мероприятия по подготовке к затоплению кладбищ заключаются в демонтаже строений, очистке от деревьев и кустарников, корчевке пней, сжигании деревянных элементов. Дерновой слой сохраняется, останки не переносятся".

На все это из бюджета выделят 360 млн рублей. Но кто будет проводить работы, пока неясно — администрацией Красноярского края объявлен конкурс. Его победитель определится до конца года и приступит к очистке будущего дна водохранилища.

Последняя надежда

Кроме гидростроителей, энергетиков и алюминиевых заводчиков потопа на Ангаре с нетерпением ждут жители поселка Временный. Поселок этот появился в паре километров от Богучанской ГЭС почти одновременно с началом возведения плотины. Первые рабочие, съехавшиеся на стройку со всего Союза, жили в палатках. Потом для них срубили деревянные дома-бараки. Поселок должен был простоять столько, сколько требовалось для окончания строительства ГЭС, и затем сгинуть под водой. По первоначальному плану первые агрегаты должны были пустить в 1988 году, а завершение строительства намечалось на 1990-й.

Потом сдачу ГЭС перенесли. Сначала на 1993 год. А потом еще и еще раз. Строители успели состариться, а бараки до неприличия обветшать. В поселке начали шутить, что нет ничего более постоянного, чем Временный. Но теперь, когда до пуска Богучанки остался год, жители Временного воодушевились и всеми правдами и неправдами стараются выбить себе жилье поближе к Красноярску. Поселиться в столице края никто и не пытается. Всех предупредили заранее: переехать отсюда в краевой центр, Москву, Питер или Сочи даже не мечтайте.

Сейчас в покосившихся домах Временного остались самые стойкие. Они ропщут, но терпеливо дожидаются своего счастья. Эти люди хорошо понимают, за что им такие страдания: тем, кто дрогнул и променял деревянный барак на общежитие в Кодинске, новая жилплощадь от государства уже не светит. Задержавшиеся же во Временном могут претендовать на полноценные квартиры. Правда, многие из тех, кто перебрался из бараков поселка в новостройки Кодинска, недовольны выделенным жильем. В их новеньких квартирах от сырости по углам расползается плесень, красивые стеклопакеты продувают сквозняки, а батареи еле греют. Но и с этими неказистыми квартирами люди умудряются проделывать чудеса. Кто-то подает на развод, чтобы заполучить лишнюю квартиру, кто-то, наоборот, сходится, добиваясь прироста заветных квадратных метров.

Николай и Ольга Борило живут во Временном с 1984 года. У них здесь родились, выросли и выучились дети. От предложения переехать в Кодинск они отказались и теперь ждут ордера на квартиру в Сосновоборске.

— Если к новому году не переселят, не знаю, как зиму переживем,— говорит Николай, выглядывая из-за развешанного под потолком белья.— Сосновоборск все же поближе к Красноярску и там еще можно найти работу. В других местах переселенцы пополняют ряды безработных.

Несмотря на скорое исчезновение Временного с берегов Ангары, плотность населения в нем в последнее время стала расти.

— В поселке прописываются люди, которых никто в глаза не видел. И получают квартиры быстрее, чем те, кто здесь живет с прошлого века,— объясняет эту тенденцию Николай Борило.

Жители Временного жалуются на бюрократию и прижимистость властей, выделяющих жилье из расчета 18 метров на человека, а не путинские 25. Единственное, чего здесь не услышишь, это сожаления о том, что поселок скоро сровняют с землей и затопят.

Им нужно, чтобы этот день настал как можно скорее.

Последний бой

Ложе водохранилища Богучанской ГЭС стало полем битвы между гидростроителями, с одной стороны, и экологами и археологами — с другой. Экологи воюют с "РусГидро" в интернете и в СМИ. Они считают, что после затопления вода в Ангаре обязательно загрязнится и рыба в ней начнет болеть, как уже болеет в Енисее из-за Саяно-Шушенской и Красноярской ГЭС. А еще заболотится местность на многие километры вокруг.

Другая забота экологов — лес. В 1980-е годы зона затопления была очищена от тайги. Но за 20 с лишним лет все заросло снова. Экологи говорят, что сейчас здесь больше 9 млн кубометров леса, которые никто не собирается вырубать. Ведь по старым документам его здесь и так нет.

Два самых непримиримых борца с плотинами, Александр Колотов и Алексей Колпаков, живут в Красноярске. Оба — филологи. Первый — доцент кафедры зарубежной литературы Красноярского педагогического университета, а второй — замдекана. Они зарегистрировали общественное движение "Плотина. Нет!" и создали в интернете одноименную страничку. За слишком громкую и активную позицию топ-менеджеры "РусГидро" обвинили их во вредительстве и работе на врагов России.

— Мы в принципе против крупных плотин на равнинных реках,— объясняет филолог-эколог Алексей Колпаков.— И ни про какую политику мы вообще не говорим — только про экологию. Власть приходит и уходит, а экология остается.

"Плотина. Нет!" против потухшей после аварии Саяно-Шушенской ГЭС, строящейся Богучанской, проектируемых Мотыгинской ГЭС и Эвенкийской.

— Вот мы всю жизнь сидим на кухнях и умные разговоры разговариваем. А делать ничего не делаем,— говорит Александр Колотов.— Когда меня ребенок спросит: папа, а что ты сделал, чтобы все это остановить? Я ему отвечу — делал, что смог. По крайней мере, попытался.

У археологов с плотиной своя война. Они в буквальном смысле слова окопались вдоль берегов Ангары. Археологическая экспедиция из 750 человек рассредоточилась вверх по реке. Раскопок такого масштаба здесь еще не было. Почти без отдыха, второпях археологи выкапывают из земли историю этих мест. Говорят, что здесь, куда ни ткни лопатой, непременно попадешь то в неолит, то в бронзовый или железный век.

— В границах проектируемого водохранилища в Кежемском районе на учете состоят 163 объекта археологического наследия. Еще около шестидесяти в Усть-Илимском районе Иркутской области. Все они попадают под затопление,— без эмоций рассказывает заместитель начальника Богучанской археологической экспедиции Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН Дмитрий Коровушкин.— Здесь то, что относится к золотому фонду культурного наследия человечества. Вопрос простой — можно прожить без всего этого? Да можно. Как можно прожить, не зная о том, кто твои родители. Но лучше знать. Можно же жить без импрессионистов? Можно. Но лучше с ними.

Слой, из-под которого археологи ежедневно откапывают десятки артефактов — наконечники стрел, украшения, оружие,— очень тонкий. Первые находки обнаруживаются, стоит лишь снять дерн. Времени, чтобы подробно исследовать здешние места, у археологов почти нет, поэтому копать они здесь будут столько, сколько позволит погода. И тайком надеяться, что запуск ГЭС хотя бы еще разок отсрочат.

Ночью, когда археологи спят в своих палатках, на плотине продолжается жизнь. Подсвеченная мощными прожекторами бетонная стена растет, издавая несмолкаемый монотонный гул.

"Это стройка 40-х годов прошлого века"

Леонид Безруков, заведующий лабораторией георесурсоведения и политической географии Института географии СО РАН.

Года два назад ОАО "Богучанская ГЭС" и ОАО "РусГидро" попросили команду из нашего института подготовить так называемый ОВОС — оценку воздействия строящейся электростанции на окружающую среду. Мы проанализировали экономический ущерб, который нанесет ГЭС шести разным категориям ресурсов: земельным, лесным, водным, минерально-сырьевым, рыбным и охотничьим. Получилось, что, если подпорный уровень водохранилища будет на высоте 208 метров, суммарный ущерб составит 68 млрд рублей. Если подпорный уровень уменьшат до 185 метров (что предлагалось еще в 90-е годы), ущерб сократится сразу в 2,3 раза — до 30 млрд рублей.

Этой весной из Москвы для ознакомления общественности пришел доработанный вариант ОВОСа: собственно, наше исследование, только с другими цифрами. При этом суммарный ущерб при отметке в 208 метров уменьшили в 11,7 раза, и, по мнению заказчика, он не превышает 5,8 млрд рублей. Вариант с подпорным уровнем 185 метров серьезно доработчиками вообще не рассматривался. Причины такого занижения ущерба — откровенно произвольные.

Отдельный сюжет — переселение людей. Да, большая часть населения Красноярского края, который несет 82 процента общих потерь, уже или сама разъехалась, или переселена. Но в Иркутской области переселение даже не начиналось, а через год — уже затопление. Очень активная протестная группа, например, сформировалась в Усть-Илимске, который больше других пострадает от строительства ГЭС. Дело в том, что подпор водохранилища вплотную подойдет к городу, сделав проточную воду Ангары стоячей. Очевидно, что это сведет на нет самоочищение реки, чьи воды и так крайне загрязнены, а из-за затопления торфяных залежей станут еще грязнее. В городе и без того не слишком благоприятная обстановка с экологией, и хотелось бы все-таки ситуацию не ухудшать. Кстати, проект с подпорным уровнем 185 метров был бы здесь хорошим решением: он оставляет 100 км проточной части Ангары рядом с Усть-Илимском. Но этот вариант, как известно, решили не рассматривать.

Еще было сказано о начале спасательных археологических работ. Но под предлогом того, что археологические работы не успевают за сроками затопления, их финансирование уменьшили в 2,3 раза — с 5,8 до 2,5 млрд рублей. А ведь там 250 обнаруженных объектов археологии, и чтобы их спасти нужно пять полевых сезонов!

Наконец, затапливается огромное количество месторождений полезных ископаемых. Только в одной Иркутской области среди потерь — наиболее ценная часть каменноугольного бассейна Жеронского месторождения, бурые угли Березовского месторождения, запасы цеолитов. В Красноярском крае их в разы больше.

Иными словами, проект крайне спорный. И не случайно заказчик не стал проводить компетентную экспертизу, сославшись на то, что она уже была проведена в 1970-е годы Госстроем СССР. То есть нам предлагают принять проект, который был утвержден в прошлом веке в другой стране и фактически не учитывает ни Закон РФ об экологической экспертизе, ни современную систему компенсаций. И общественные слушания по нему тоже до сих пор не проводились, что конечно же противоречит любому законодательству.

Государство достройку станции не финансирует

Прокомментировать ключевые детали Богучанского проекта "Огонек" попросил компанию "РусГидро".

Во сколько обойдется строительство ГЭС и в каких долях в нем участвуют государство "Русал" и "РусГидро""?

Объем капитальных вложений в строительство Богучанской ГЭС (БоГЭС) составляет 54,9 млрд руб. (с учетом НДС). Инвесторами в проект Богучанской ГЭС на паритетных условиях (в равных долях, 50 на 50) являются ОАО "РусГидро" и ОК "РУСАЛ". Соинвесторы финансируют проект по принципу "двух ключей" — платежи по всем работам на строительстве станции возможны только после принятия соответствующих решений обоими партнерами. Государство достройку станции не финансирует. На средства федерального и региональных бюджетов проводится подготовка к затоплению ложа проектируемого водохранилища — это переселение граждан, лесосводка, археологические изыскания и другие виды необходимых перед наполнением водохранилища работ, за проведение которых несут ответственность государственные органы власти. В рамках государственно-частного партнерства также обеспечивается и финансируется строительство линий электропередачи для обеспечения выдачи мощности станции в Объединенную энергосистему (ОЭС) Сибири, а также других объектов инфраструктуры на территории Нижнего Приангарья (дорог, мостового перехода через Ангару). На обустройство зоны затопления и создание транспортной и иной сопутствующей инфраструктуры Инвестиционным фондом Российской Федерации в июне 2006 года предусмотрено финансирование в сумме 34,41 млрд руб.

Когда планируется начало затопления ложа плотины и когда заработают турбины?

Готовность напорного фронта плотины к наполнению водохранилища до отметки 185 (+1 м) гидростроители должны обеспечить к 01.10.2010 года. С этого времени намечено постепенное наполнение водохранилища. Пуск 1-го гидроагрегата запланирован на 01.12.2010.

Проводилась ли оценка воздействия Богучанской ГЭС на окружающую среду? Каковы ее результаты и где с ними можно ознакомиться?

Строительство Богучанской ГЭС было начато в 1980 году в соответствии с техническим проектом, разработанным институтом "Гидропроект" и утвержденным распоряжением Совета Министров СССР от 17.12.1979 г. N 2699 р. В утвержденном проекте БоГЭС имеется том III "Водохранилище и охрана окружающей среды". При отсутствии изменения ранее утвержденных технико-экономических параметров в процессе строительства Богучанской ГЭС и зоны водохранилища повторное проведение государственной экспертизы проекта строительства Богучанской ГЭС не требуется. Проведение ОВОС и общественных слушаний не является необходимым условием для продолжения строительства БоГЭС. Тем не менее работа по оценке воздействия на окружающую среду строительства Богучанской ГЭС на реке Ангара проводилась по инициативе и на средства инвесторов проекта под руководством ГПКК "Красноярский научно-исследовательский институт геологии и минерального сырья" (ГПКК "КНИИГиМС"), где собраны все необходимые материалы. Также в работе принимали участие Лимнологический институт, Институт географии им. Сочавы, Институт систем энергетики им. Мелентьева (Иркутск) и другие научные учреждения.

По предварительным материалам ОВОС еще в 2007 году в городах Красноярск, Кодинск, поселках, территории которых попадают в зону затопления Богучанской ГЭС, состоялись общественные обсуждения проекта строительства Богучанской ГЭС. ГПКК "КНИИГиМС" произведена корректировка ОВОС в соответствии с замечаниями и предложениями, поступившими по результатам проведения общественных обсуждений.

В настоящее время в зоне будущего Богучанского водохранилища проводится уже второй летний полевой сезон археологических изысканий. Археологические спасательные работы на территории проектируемого водохранилища Богучанской ГЭС проводит Институт археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук. В постоянно действующую Богучанскую археологическую экспедицию в 2009 году вошли 28 полевых отрядов. По оценке археологов, подтвержденной несколькими предварительными экспедициями, археологические памятники находятся в основном на островах и берегах Ангары, а также впадающих в нее рек. В настоящее время в зоне затопления зафиксировано около 200 памятников археологического наследия. В числе уже обнаруженных петроглифы (скальные писаницы) Аплинский порог, Усть-Кова, Тимохин Камень, многослойные стоянки Пашина, Окуневка, Дворец, Парта, Рожково и другие, а также могильники, места переработки руды и выплавки металла, остатки первых поселений. В соответствии с Водным кодексом РФ водохранилище Богучанской ГЭС является объектом федеральной собственности. Работы по подготовке ложа будущего водохранилища станции финансируются и выполняются государством. Государственными заказчиками по подготовке зоны затопления водохранилища Богучанской ГЭС выступают субъекты РФ (правительства Красноярского края и Иркутской области), которые ответственны за подготовку ложа водохранилища к затоплению, включая финансирование и выполнение археологических работ.

Плотина является долгостроем. Есть мнение, что за те годы, которые она простояла без дела, в ее "теле" произошли серьезные изменения.

Плотина БоГЭС — так называемого комбинированного типа, протяженностью 2,5 километра. Строится из двух частей — каменно-набросной с асфальтобетонной диафрагмой и собственно бетонной части. Камень, асфальт и специальный гидротехнический бетон относятся к тем строительным материалам, которые мало подвержены разрушению с течением времени под влиянием температур, осадков и других естественных природных факторов. Тезис о том, что в теле плотины произошли серьезные изменения по причине того, что длительное время она простояла без дела, по меньшей мере спорный. По мнению специалистов-гидротехников, здесь все с точностью до наоборот — плотина ГЭС не испытывала технических нагрузок все это время (того же напора воды водохранилища, как действующие станции), поэтому двадцатилетняя отсрочка ввода ГЭС в эксплуатацию только продлила расчетный срок эксплуатации (сто лет).

Федеральное агентство водных ресурсов выражало озабоченность по поводу того, что ложе водохранилища Богучанской ГЭС не готово к затоплению. Решается ли эта проблема и как?

Вопросы лесосводки, санитарной очистки ложа, переселения граждан находятся в ведении Государственного учреждения "Дирекция по подготовке к затоплению ложа водохранилища Богучанской ГЭС". Подготовка ложа водохранилища — сфера ответственности государства. Однако вопросы подготовки ложа важны для строителей ГЭС: пуск гидроагрегатов станции возможен только тогда, когда все необходимые работы в зоне проектируемого водохранилища будут завершены.

Владимир Соловьев, журнал «Огонёк», № 21 (5099) от 05.10.2009