Выплывший

Об аварии на Саяно-Шушенской ГЭС написано очень много. Но лишь единицы увидели эту катастрофу изнутри и смогли выжить. Многие из тех, кто 17 августа попал в ад машинного зала Саяно-Шушенской ГЭС, не хотят вслух вспоминать, что тогда пережили. Олег Мельничук согласился сделать для читателей «АиФ» исключение.

17 августа, 7 часов 45 минут

Дребезжащий трамвай выползает из оврага и останавливается в тупике перед плотиной. Вместе с двумя десятками энергетиков и ремонтников иду к проходной. Настроение отличное: это мой второй день работы на Саяно-Шушенской ГЭС. Как надоело мотаться! Где только в этом году не работал – в Красноярске, Тайшете, Абакане. Мою ремонтную бригаду то и дело перебрасывают на разные объекты. И вот наконец-то дома, в родных Черёмушках. Здесь прошло детство, здесь на моих глазах выросла самая большая в стране плотина. Работа в соответствии с регламентом: 8 часов. В последнее время привык проводить на других объектах по 11-12 часов в день.

8 часов 00 минут

Переодевшись, вхожу в машинный зал. Гигантское удлинённое помещение напоминает аэропорт. Десять вытянувшихся в линию электрогенераторов – «сердце» станции. Их едва уловимый гул всегда внушает восхищение и спокойствие. Могучая река вроде как себе текла, так и течёт, а при этом станция производит электричества больше, чем целая Швейцария.

Захожу в комнату оперативного персонала – оформляю допуск для своей бригады. Дожидаюсь наблюдающего из электроцеха, прислонившись к стеклянной стенке. За ней – простор машинного зала.

8 часов 10 минут

Пришёл наблюдающий, через пару минут мы спустимся по небольшой лесенке и с тремя членами моей бригады продолжим прерванную работу по бетонированию полов.

8 часов 13 минут

Вдруг раздался хлопок. Не взрыв, но грохнуло довольно сильно: ведь от машинного зала меня отделяет двойное 8-миллиметровое стекло. Все вокруг – а в комнате вместе со мной было человек шесть-семь – замерли, глядя через стекло.

И тут пол машинного зала стало заливать водой – пенящейся, мутно-белой. Сначала вода поднималась медленно – видно, заливала какие-то пустоты внизу, а потом, бурля и завихряясь, стала подниматься стремительно.

8 часов 15 минут

Погас свет. Мы поняли: произошло что-то страшное. Я схватил мобильник и стал названивать – жене в посёлок, своим ребятам: кажется, плотину прорвало. Через стекло увидел двоих из оперативного персонала – их понесло, как щепки, к дальней стенке. Оставаться в маленьком помещении нельзя – через минуту-другую мы окажемся под водой.

8 часов 17 минут

Увидел, как за стеклом сносит конструкции дальней стены машинного зала. Услышал чью-то команду: «Вышибай стёкла!» Открывать дверь было уже бесполезно – за ней вода. Кто-то стал выбивать окна стульями, я – ногами. Образовалось отверстие с рваными краями, я резкими ударами ботинок старался добить этот «ёжик». Брюки порвались, икры ног порезало стекло. Но я спешил – вода вот уже в метре от нас. Только собирался прыгнуть в пробитое отверстие, как внезапно меня накрыло с головой и буквально вышвырнуло в машинный зал.

Плаваю я хорошо. После того как в детстве тонул на озере и чудом спасся, стал тренироваться. Могу метров шестьдесят под водой проплыть. Выбрался на поверхность и увидел, что я в воронке, закручивающейся к отверстию – к месту, где стоит генератор. Изо всех сил отгребаю к краю воронки – только бы не засосало. Лицо залепляет машинным маслом, оно мешает смотреть. Вода ледяная, коченеет всё тело. Главное, не потерять сознание – тогда верная смерть.

Еле отгрёб от центра воронки. Рядом несло какие-то доски, сорванные двери, плиты кровельного утеплителя. Я нагрёб себе побольше таких обломков – чтобы легче держаться на воде.

Возле девятого генератора за фонарный столб отчаянно цеплялась женщина. Её лицо было серым от масла. Вот её оторвало и стало затягивать в воронку. Набрав в лёгкие побольше воздуха, нырнул. Разглядеть в этой мути ничего невозможно, но интуитивно наткнулся на женщину и, намотав её волосы на кисть своей руки, начал тащить вверх. Вытолкнул её к трубе, за которую мы оба уцепились. Нащупав ногой что-то твёрдое, встал и подтянул женщину к себе.

8 часов 42 минуты

Пока мы стояли на маслоохладительной трубе, вода была мне по шею. И вот она начала спадать. Валя Гулина – когда она стёрла масло с лица, я увидел, что это была она, – наконец-то пришла в себя, и мы отыскали лестницу возле трансформатора. Как выбираться из этого ада, не знали, схем эвакуации нигде нет: на стратегическом объекте не положено. Но выбрались.

9 часов 20 минут

Когда вода сошла, оказалось, что спасся Семён Лазарев из моей бригады, а двое других ребят захлебнулись. Если б я знал, где они, нырял бы, постарался их найти…

15 часов 30 минут

В поселковой больнице мне оказывают помощь. Перебинтовали израненные шею, руки, ноги. Очищают организм – отравление маслом. Принимаю лекарства от головной боли. Самая большая удача – для меня и для сына, и для всех жителей Черёмушек, Саяногорска, Абакана – в том, что плотину не прорвало. Иначе бы смыло города.

Записал Савелий Кашницкий, пос. Черёмушки – Москва

Спасение на ощупь

Их подняли по тревоге в 18.20 по московскому времени – практически сразу. Они не спали почти двое суток – собирали оборудование, летели в Абакан, шли автоколонной до Саяно-Шушенской ГЭС. И сразу включились в работу. Они – это группа водолазов ГУ МЧС по Москве и шесть специалистов из «Спецподводремонта».

– Мы нацелены в основном на спасение людей, – говорит полковник Сергей Строев, замначальника управления по ЮВАО ГУ МЧС по г. Москве. – Наша страда лето и весна – купальный сезон, спасение оплошавших рыбаков и поиск погибших.Здесь же мы оказались перед лицом очень специфической аварии. Такой задачи – поиск людей во внутреннем помещении искорёженного машинного блока ГЭС – не ставили никогда. Обстановку успели проанализировать ещё в Москве. Предполагали, что придётся под водой резать металл.

– Мне позвонили, когда я собирался на дачу, – продолжает Валерий Кондрашов, старший водолаз «Спецподводремонта». – Я прикинул: раз авария в машинном отделении, значит, будет полно всякого мазута… Своим сказал: берём глухие шлемы и тонкие перчатки, как для огорода… Потому что в таких условиях, в полной темноте, работать можно только на ощупь. Приехали, смотрим… Караул! Нас-то приглашали резать металл, а как его резать, если там внутри не вода, а масляная эмульсия? Малейшая искра – и привет: подводный взрыв, гидроудар, новые трупы. А ножовочкой – это до второго пришествия. И время не терпит – всё-таки внутри оставалось почти 60 человек, надо же работать быстро!

– Тогда пришло простое решение, – подхватывает Строев. – Прикинули, что можно погрузиться в Енисей с внешней стороны, поставить заглушки, а потом уж сверху из машинных блоков откачивать насосами воду. Тут уж работы всем хватило. Это только кажется, что людей вроде много. Не хватало людей! Мужики почти не спали – так, по два-три часа.

– Вот парень из нашей группы, Макс Захаров, – вспоминает Валерий Иванович. – После одного погружения сели чаю попить, он кружку берёт, за печеньем тянется, но недотягивается. Смотрю – повалился и захрапел… Это как раз после того, как всё-таки пришлось ему пойти внутрь. Заглушки-то мы поставили, воду вроде откачали, но не полностью. Были такие места, что и насос толком не опустишь. Тогда уж наш черёд был. У нас мужики тренированные, но такого даже наши орлы не видели. Узкая шахта, витая лестница, а там металлическая болванка на полтонны, скрученная в штопор. Как её туда занесло? Тяжко вообще-то было. В «девятке», в 9-м зале, там 31 человек покой нашёл, да…

Неделя работы – с 19 по 26 августа. Всего неделя. Но такая, что вспоминать её мужики будут, наверное, всю жизнь.

Константин Кудряшов

"Аргументы и факты", 30 сентября 2009 г.