Неизвестные герои Саяно-Шушенской ГЭС

С момента аварии на Саяно-Шушенской ГЭС прошло уже около трех недель. На станции практически не осталось спасателей, гидростроители начали восстанавливать станцию. Как это происходит, мы увидели своими глазами, снова побывав на СШГЭС.

Почему взлетела махина в 2000 тонн, никто понять не может

В сером предутреннем тумане нас подвезли к гостинице поселка Черемушки, где сейчас живет большинство приезжих экспертов и инженеров. Там мы пересели уже в другой автобус, с символикой РусГидро на борту, и отправились на саму станцию. Утренний ветерок разогнал клочья тумана, и перед нами открылся вид на плотину. Огромное сооружение, перекрывшее промежуток между двумя горами, возвышающаяся колоссальная стена, внизу у подножья которой — малюсенькие фигурки людей. ГЭС для меня сразу стала чем-то по восприятию равной египетским пирамидам.

На станции вовсю кипит работа. Круглые сутки. Вообще на восстановление ГЭС брошены усилия 2 000 человек со всех уголков страны. Часть приехавших разгребает завалы на станции, другие возводят водовод, по которому должна сбрасываться лишняя вода из водохранилища, пока будет идти ремонт ГЭС. По словам строителей, уровень воды в водохранилище к зиме придется понизить, чтобы уменьшить нагрузку на плотину, которую будут исследовать на наличие каких-либо дефектов.

Нас ведут на экскурсию в машинный зал. На стенах видны масляные отметки, по ним можно понять, до какого уровня поднялась вода в первые дни аварии.

— Вон, смотри, — показывает мне один из рабочих на стену зала. — Вода почти до потолка дошла. А высота зала метров 20.

Эксперты и свидетели пытаются восстановить картину произошедшего в 8.13 утра 17 августа на Саяно-Шушенской ГЭС.

— Да это гидроаппарат вылетел из гнезда, разломал крышу зала и упал на обратно,- уже в который раз рассказывают рабочие. — Ну а почему он взлетел, никто не знает. А он, между прочим, весит почти 2 000 тонн. Вот теперь представь, какое давление воды было! Сантиметровую сталь в трубочку завернуло.

Станцию нужно «поднять» до зимы

Пока мужики спорят между собой о причинах аварии, мы идем по машзалу. Еще недавно здесь громоздились завалы из бетонных плит, арматуры и покореженных листов железа. Теперь зал почти полностью очищен, остались лишь большие глыбы бетона, которые приходится разбивать на части отбойными молотками и выносить осколки на носилках.

Если вокруг искореженных агрегатов номер 7 и 9 уже вовсю вкалывают люди, то 2-й, тот, который взлетел в воздух, огорожен забором.

— Туда нельзя заходить, — одергивает нас с фотографом сопровождающий из числа сотрудников станции.- Сейчас там следователи работают. Поэтому его и не разбирают.

Кстати сказать, охрана действует жестко — стоит отойти на несколько метров от протоптанной тропы, как к тебе подходит человек и под угрозой выдворения со станции советует вернуться на «туристический маршрут».

Спускаемся на отметку ниже, в помещения под машинным залом. Туда, где и находилось большинство людей, погибших в аварии.

Идем по лестнице, а стены и поручни покрыты слоем масла, на полу рассыпан порошок, впитывающий ГСМ. Дышать нестерпимо тяжело — воздух затхлый и влажный, пахнет прогорклым маслом и еще чем-то неприятным, вызывающим рвотные спазмы. Идущие навстречу рабочие все сплошь в респираторах.

Выходим в коридор — там уже свежее, но стены и пол — грязные.

И как и везде на станции, в переходах под машзалом очень много людей. Лентяев здесь нет, все вкалывают по-черному.

— Да надо до холодов станцию поднять, — говорят рабочие. — Иначе зимой, когда все замерзнет, будет сложно. Да и вы пробовали в железяках на морозе ковыряться?

Повара кормили людей, собрав уцелевшие остатки продуктов

На станции обыкновенные герои окружают тебя со всех сторон. Это и водолазы, и спасатели, и простые работяги, вкалывающие по 12 часов в день. В их числе и Зинаида Забабура, немолодая женщина, повар столовой ГЭС. Именно она в первые сутки после аварии кормила сотни прибывших людей.

— Я как узнал об аварии, сразу прибежала на станцию, — с трудом сдерживает слезы женщина. — Там же все подруги мои, я быстрее к ним. Прибежала, женщины мои плачут, у одной сын погиб, у другой муж. Вода повсюду, масло, мазут. Грязь. Весь наш склад с продуктами залило. Холодильники тоже затопило. Стали спасатели приезжать, ребята с Майнской ГЭС подъехали. Дело под вечер, надо людей кормить. Собрали всю еду, которая не испортилась, печенье в упаковках, консервы. Вынесли на площадку перед столовой столы, кормили людей при свечах, электричества не было три дня. Приходилось варить еду в поселке, в термосах возить ее. Потом легче стало — прибыли полевые кухни, мы стали помогать ребятам готовить на всех. Мы с ног валились от усталости, не спали по трое суток.

Уже потом, через пять дней бессменной вахты на кухне, женщину заменили другие повара.

— Но я понимаю, что нам в тот момент это было нужно. И мне, и тем женщинам, у которых близкие люди погибли, — по щекам Зинаиды Алесеевны текут слезы. — Мы отвлеклись как-то, работали, чтобы не убиваться от горя.

«Времени на мысли не было…»

Не ждет особенных похвал и Раис Гаифулин, один из тех, кто вручную перекрывал заслонки водоводов. В момент аварии он находился недалеко от них и вовремя принял важное решение.

— Я в то утро пришел на работу к 7 часам,- рассказывает рабочий. — У нас началась смена, я с напарником отправился в обход по плотине. Мы проверяли оборудование, смотрели, все ли в порядке — каждое утро так ходим. Как вдруг почувствовали толчок и услышали странный шум. Выбежали на балкончик (в то время мы находились на верхнем ярусе плотины) и увидели, как волна, вырвавшаяся из машинного зала, буквально сметает все на своем пути. Потом в машзале взорвался трансформатор. Мы поняли: дело — труба. Тут же поняли, что надо перекрывать заслонки на водоводах. Иначе все сметет. Но ни страха, ничего не чувствовали, знали — нужно делать свою работу. У заслонок нос к носу столкнулись с другими ребятами, которые тоже бросились заслонки закрывать. Вручную потихоньку опустили их, сразу бросились водосбросы открывать. Автоматика ведь не работает, электричество отключилось. Пока добрались туда, пока все открыли. Времени на мысли не было. Потом ребята с Майнской ГЭС приехали, подвезли дизельный генератор.

Вечером, уже уезжая, я смотрел на горящую огнями великую стену Саяно-Шушенской ГЭС. Здесь оставались тысячи людей, объединившихся вокруг одной проблемы, не жалеющих сил ради восстановления станции. Кстати, по данным «РусГидро», одну из турбин обещают запустить уже в октябре. Что же касается полного восстановления станции — это вопрос не одного года.

Илья Лабунский, "Комсомольская правда в Красноярске", 8 сентября 2009 г.